ДОЗОРНЫЙ

Софи Уэллс была сестрой Джейми Уэллса, однокашника Алекса по Сандхерсту, ныне лейтенанта Колдстримского гвардейского полка. Алекс и Джейми познакомились уже под конец учебы. Стоял вечер пятницы, и, поскольку его «карманн–гиа» была неисправна, Алекс искал кого–нибудь, кто подбросил бы его до Лондона, где он договорился встретиться с одним из друзей.

Друг Алекса на встречу не явился, и Джейми предложил новому знакомому из СВС отправиться вместе с ним на вечеринку, которую устраивала его сестра. Алекса эта идея не увлекла: провести вечер в обществе сотни изрекающих глупость за глупостью обитателей Слоун–сквер представлялось ему не лучшим времяпрепровождением.

— А чем занимается твоя сестра? — поинтересовался он.

— Это ты у нее спросишь, — ухмыльнулся Джейми.

— Ладно, — мрачно улыбнулся Алекс. — Вас понял. Упражнение на выживание среди ужасов светской жизни.

— Можешь думать что хочешь, — мирно ответил Джейми, — но вдруг тебе там понравится? Что ты теряешь?

И Алекс сдался.

Вечеринка проходила на четвертом этаже особняка девятнадцатого века. Алекс полагал, что попадет в неудобную комнату, битком набитую краснолицыми молодыми людьми в вельветовых костюмах, но вместо этого оказался в помещении размером чуть ли не в полгектара, заполненном ослепительно красивыми женщинами. Он опасался, что будет выглядеть белой вороной, на деле же, хотя некоторые мужчины и щеголяли дорогими костюмами, у большинства вид был такой, точно они покупают одежду на блошином рынке. Вид этот был таким же фальшивым, как их простонародное произношение и сленг киношных гангстеров, но Алекс решил, что его короткая армейская стрижка, футболка с изображением гоночного автомобиля и старые «ливайсы» вполне уместны.

Первые впечатления от Софи Уэллс Алекс получил, когда мимо него пронесся золотисто–бирюзовый ураган, за которым летел шлейф благоухания, шелка и поклонников. Она остановилась перед Джейми и простояла ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы поцеловать брата и познакомить его с румяной, молоденькой девушкой в мини–юбке:

— Это новое лицо «Прада», так что, будь добр, позаботься, чтобы в половине одиннадцатого она уже лежала в постели.

И вдруг Софи оказалась прямо перед Алексом.

— Итак, — она улыбнулась, — вы Алекс, верно? Друг Джейми из Сандхерста? Как мило, что вы пришли!

С мгновение Алекс простоял, глядя на нее, вбирая в себя коротко подстриженные каштановые волосы, невозмутимые серо–зеленые глаза, итальянские шелка, тонкое, хорошо различимое под ними белье. С чего положено начинать с подобным созданием?

— Я Софи, — ободряющим тоном продолжала она, беря у официанта два бокала шампанского и вручая один Алексу. — А эти жуткие люди, — она неопределенно повела рукою, — мои друзья. Правда ведь, жуткие?

Алекс ухитрился улыбнуться:

— Видели бы вы моих. Вы тут что–нибудь празднуете?

— Двадцать шестой день моего рождения, — ответила Софи. — Вам сколько лет?

— Тридцать четыре.

— Я намеревалась сказать, что вы выглядите намного старше этой публики, но нет, это не так. Вы просто выглядите… другим.

— Ну, солдат здесь, скорее всего, не так уж и много.

Софи рассмеялась:

— Это уж точно. Однако я в свое время знавала нескольких военных, но ни у кого из них не было того, что присутствует в вас — своего рода настороженности в самой глубине глаз. Как она туда попала?

Алекс, испытывая неловкость, отвел взгляд. Софи терпеливо вглядывалась в него.

— Джейми так и не объяснил мне, чем вы занимаетесь, — сказал он наконец. — Велел спросить самому.

Она пожала плечами:

— О, пиар в мире моды. Веду несколько колонок в глянцевых журналах.

Она повернулась к мужчине в канареечно–желтом байкерском прикиде, и Алекс, решив, что это сигнал для него, отошел в сторонку. Он добрел до большой кухни, декорированной слепящими, точно лазер, маленькими прожекторами и потертой алюминиевой посудой. Открыл холодильник, нашел холодную банку пива. Шампанское он вылил в раковину.

В одной из стен кухни имелось большое, выходящее на Слоун–стрит окно. Алекс несколько минут простоял у него, глядя на ползущие к северу красные хвостовые огни машин. Ему казалось, что он утратил связь со всем и всеми, кого знал. Служба в СВС разлучила его с родными, офицерский чин — с армейскими друзьями, и, как он догадывался, возраст и происхождение станут преградой между ним и большинством его собратьев–офицеров.