Александр Тамоников - Нацисты в белых халатах

– Вот так номер! – удивился Попович. – Живем мы здесь, Вера Родионовна, забыли? Вон и вещи наши в хате.

– Ох, сынок, как же давно это было. Ты вроде и не приходил больше. А я-то, старая, все думаю, не привиделось ли мне это. Ты проходи, милок, не стесняйся.

Он спал мертвецки. В восемь поднялся, умылся, отправился в столовую, где ел с такой жадностью, словно в последний раз.

Потом Никита спустился в подвал. Разведчики не спали. Майор еще раз провел инструктаж.

Эрдман лежал на нарах, отвернувшись к стене. Никита вошел внутрь, выкрутил лампочку. Арестант напрягся, задрожал.

До половины одиннадцатого Попович сидел у себя наверху и безжалостно курил. Он открыл окно. В заднем дворе было тихо.

Майор вышел из комнаты и двинулся по коридору, ступая мягко, неслышно. В здании стояла звенящая тишина, все разошлись. Он расстегнул кобуру, положил на нее руку, бесшумно спустился по лестнице, помялся у ее подножия, высунулся в вестибюль.

За загородкой дежурного мерцал огонек. Больше никого. Но здание, конечно, охранялось, внешние посты никто не снимал.

Майор шагнул за лестницу, погрузился в полумрак. Дверь черного хода за грудами досок оставалась на месте. Он перешагнул строительный мусор, потянул ручку. Петли скрипнули, дверь поддалась. Возможно, именно отсюда стоило ожидать вторжения.

Никита вернулся к лестнице, направился по коридору в южное крыло. Плотные половицы скрадывали звуки.

Из-под двери майора Гапонова просачивался свет. Трудился майор, гнал план по отлову врагов советской власти. Ладно, пусть работает.

Попович кошачьей поступью спустился в подвал, поскребся в дверь. Отворилось окошко.

– Свои.

Заскрипела дверь, которую специально не смазывали. Мухин посторонился. Он вроде не спал, но состояние какое-то не самое бодрое.

– Все в порядке? – тихо спросил Никита.

– Так точно, товарищ майор! Эрдман спит, а мы – нет.

– А хотелось бы наоборот. – Он ухмыльнулся, просочился внутрь. – Все, парни, вы знаете что делать.

– Вы в этом точно уверены, товарищ майор? – спросил Ковтун. – Опасно все же. Может, нам подстраховать вас?

– Только не здесь. Не стоит, мужики, это моя война.

Разведчики покинули подвал.

Он сидел на нарах в камере Даши Меркушиной, в полной темноте, при закрытой двери. В камере было душно.

«Как тут люди сидят? Почему ничего не происходит. А разве должно?» – подумал Никита.

Он лег, вытянул ноги, повернулся на бок. Старый, наполовину сгнивший матрас впитал в себя запахи Дарьи Меркушиной. Он вдыхал их, воображал какую-то несусветную чушь и снова злился на себя.

«Так нельзя! Она предательница! В Советском Союзе миллионы хороших девушек и женщин, всей душой преданных делу Ленина и построению коммунизма в отдельно взятой, самой счастливой в мире стране! А сам-то я считаю себя беззаветно преданным делу Ленина?»

Он злился еще больше. Потом застыл, повернулся на спину и уставился в потолок, вернее, в ту черную неизведанность, в которой тот находился. Никита не знал, сколько так лежал. Время причудливо изгибалось. Спать ему не хотелось, выспался уже.

Заскрипела дверь на краю коридора. Он подлетел, бросил руку на кобуру, застыл на полусогнутых.

Пришел этот поганец! Не дурак, соображал, что что-то нечисто, но не стал упускать возможность. Имел причины? Свои взгреют, допусти он неудачу со Штеллером?

Попович бесшумно извлек пистолет. Патрон был уже в стволе. Снова заскрипела дверь, теперь уже сильнее.

Он ставил себя на место крота. Что тот должен делать? Спуститься в подвал, постучать. Откроется окошко – выстрелить в «привратника» из пистолета с глушителем. Если повезет, то можно попасть и во второго, стоящего дальше по коридору. Затем открыть своим ключом, который у агента наверняка есть, войти и забрать отсюда Штеллера. Отчаянный малый, если решился действовать в одиночку.

Майор почти не дышал. Он слышал вкрадчивые шаги. Кто-то шел по пустому коридору и наверняка удивлялся отсутствию охраны. Самое время сделать ноги, но этот тип идет. Значит, на что-то надеется. Или на кого-то?

Звуки шагов приближались. Никита на цыпочках отступил за дверь. Человек остановился, видно, колебался. Знал, что здесь сидит его связная? Но ведь он должен быть в курсе, что всех отсюда увели.

После паузы крот отправился дальше. Миновал еще одну дверь, вошел в камеру к Эрдману.

У Никиты велик был соблазн броситься на него. Но ведь поймет, прикроется Эрдманом, и тогда все в тумане.

Крот вошел в камеру, потряс спящего Эрдмана, схватил его за шиворот, вытащил в коридор. Никита слышал, как оба ахнули. Агент свирепо выругался по-немецки. Не этого парня он хотел увидеть!