Александр Тамоников - Нацисты в белых халатах

– Вы раскаялись, Дарья Алексеевна?

Она осеклась, съежилась.

– Мне кажется, я многое поняла.

– Что ж, уже неплохо. – Он хлопнул себя по коленям, встал. – Надеюсь, мы еще увидимся.

Никита поднимался по лестнице, когда услышал топот. Кто-то скатывался по ступеням ему навстречу.

Возбужденный Василий Дорофеев выпрыгнул из-за поворота.

– Ага, вы здесь, товарищ майор. Бегом, Родимов на связи!

Попович прыжками помчался вверх, протопал по коридору. Тетерин сидел перед рацией с круглыми глазами, отчаянно жестикулировал. Никита стащил с его головы наушники, нацепил на себя.

– Леха, ты? Что такое?

– Товарищ майор, не велите казнить, мы тут инициативу проявили. – Слышимость была неважная, голос Родимова обрастал каким-то объемным фоном. – За три часа в расположении противника ни черта не изменилось. Мы с сержантом Ежовым поближе подползли. Нет, нас не заметили, не волнуйтесь. У них как раз рация пищала, сообщники на связь выходили. Экипаж в самолете сидел. Мы подкрались к трапу, стали слушать.

– Ты понимаешь по-немецки, Леха?

– Я в школе немецкий изучал, потом в институте, а когда война началась, на пленных фрицах тренировался. Так вот. Из их беседы явствовало, что люди, окруженные на болоте, собираются выходить. Пойдут сегодня ночью, возможно, ближе к утру. То, что их заблокировали, чушь собачья. Есть выход напрямую к аэродромному полю. Сразу идти они не могли, тропа опасная, можно провалиться. Им пришлось втихую гать укладывать, этим и вызвана задержка с выходом из болот. Опасались наших патрулей, самолетов, но вроде работа подходит к концу, скоро пойдут. У них обуза – гражданские, люди слабые, больные, их на себе тащить надо. Немцы же все обстоятельно делают, надежно. Я это к тому, товарищ майор, что если хотите поучаствовать, то можете успеть. Тропинку-то помните?

Никита сорвал с головы наушники. Щеки его пылали.

От земли нещадно тянуло холодом, першило в горле. Он уже битых два часа лежал на сырой земле, метрах в семидесяти от самолета. Хорошо, что хоть плащ-палатку с собой прихватил. Небо на далеком востоке наливалось мутной серостью. Барражировали тучи, стылая изморось висела в воздухе, скрипела на зубах.

Противник не появлялся. В замаскированном самолете несколько раз отблескивал свет. Иногда ветер доносил обрывистые фразы. Поскрипывал трап. Спустился человек, размытый и невнятный, покурил в кулак, убрался восвояси.

Черные деревья стояли стеной слева и справа. На востоке, где кончался безлесный участок, тоже вырисовывалась плотная чаща.

Болота начинались справа, за деревьями. Оттуда и ждали немцев. Но на всякий случай лейтенант Родимов растянул людей. Противник непредсказуем, может объявиться где угодно.

Десять минут назад в самолете снова попискивала «мышка». Подобраться ближе никто не рискнул, лучше ждать. Немцы обязательно появятся. Им нет никакого резона морозить своих изможденных ученых мужей.

Сзади что-то зашуршало, в ямку сполз сопящий Тетерин, пристроился рядом. Он с сипом дышал, едва сдерживал кашель.

– Не спите, товарищ майор? – Парень распластался рядом. – Ну и погодка, мать ее! Кажется, я понял, товарищ майор, на какой хрен родился. Терпеть, чтоб меня!.. Христос терпел и нам велел. По правде сказать, терпелки уже кончились. В атаку бы сейчас, поубивать всех! Или спирту испить. Чего они ждут, товарищ майор? Я про немцев. Ну, постелил ты свою гать, так давай, канай из болота, люди уже заждались. Ковровыми дорожками ее устилают? Заборчики ставят?

– Ладно, заткнись, – беззлобно проворчал майор. – Не на митинге. Когда им надо, тогда и выйдут. У немцев свои соображения. Вот если до восхода не появятся, тогда тревожно станет.

Тут он краем глаза уловил движение где-то справа, на южной оконечности старого аэродромного поля, сразу забыл про холод, начал всматриваться. У опушки леса наблюдалось слабое шевеление. Там что-то набухало, возилось, словно гигантский спрут выползал, шевеля щупальцами.

Тетерин охнул, припал к земле. Он тоже что-то заметил. Справа раздался шепот, два бугорка отправились в разные стороны. Разведчик подтянул к себе ручной пулемет Дегтярева, приготовленный к работе.

В этой части поля, растянувшись до середины, лежали пятеро. Трое вокруг самолета, несколько человек в лесу и на восточном краю аэродромного поля. У этих был приказ огня не открывать, чтобы своих не зацепить, блокировать бегущих.

– Приготовить фонари, – прошептал Попович.

Команду шепотом передали по цепочке.