Александр Тамоников - Экватор – наш!

Савин легонько шлепнул ладонями по рулевому колесу, но тут же, погасив эмоции, спокойно произнес:

— Три вопроса.

— Давай.

— Куда?

— На юга, — коротко ответил Данилов.

— Надолго?

— Срок зависит от качества и быстроты исполнения поставленной задачи.

— Когда?

— Завтра утром вылет с «Чкаловского».

Майор поморщился. Не любил он такие скоропалительные сборы. Неужели нельзя предупредить хотя бы за сутки? Ведь наверняка знали раньше о необходимости куда-то послать группу. Не родилось же это решение за два часа!

— А что по молодому? — спросил он о судьбе новичка — старшего лейтенанта Шаталова.

— Это уже четвертый вопрос, — проворчал полковник. — По нему никаких указаний сверху не поступало. Значит, берешь и его.

— Не рано для серьезных операций?

— Ты себя вспомни. Сам когда в серьезной войне дебютировал?

— Не помню. Давно дело было.

— То-то же. Поручи ему на первый раз видеосъемку, чтоб под пули не лез.

— Хорошо, сделаем.

— И накрути там своих, чтоб без опозданий и выхлопа. Вылет в девять утра, значит, сбор на базе в семь тридцать…

Затея расслабиться в баньке, а потом допоздна попить холодной водочки за накрытым столом — лопнула.

«Ладно, не будем пенять на судьбу, — вздохнул Геннадий, — неурочные звонки от шефа, внезапные новости и спешные сборы иногда практикуются в нашем непростом ведомстве…»

Тем не менее всю оставшуюся дорогу до дачи Савина не покидало чувство, будто он только что объелся дешевой китайской лапшой из тарелки, на дне которой была красочно изображена черная икорка…

Геннадий Савин был крепким мужчиной тридцати трех лет. Рост — метр девяносто два, вес — больше центнера. Фигура слегка сутуловата. Вокруг усталых серых глаз уже завязались мелкие морщинки, а на висках появилась первая седина. На лице неизменная щетина, которую он полностью сбривал пару раз в году, когда начальство заставляло надевать парадную форму.

В рукопашной он походил на взрослого самца гориллы. В остальное время был вполне адекватным и в меру мягким человеком.

За количество подвигов и проделанной работы Геннадий давно должен был стать подполковником. Но не срослось. Как говорят в нашей стране: кто тянет, на том и пашут. Савин всю жизнь был рабочей лошадью. Вернее, конем. Без амбиций, претензий и завышенной самооценки. Говорил немного, но исключительно по делу. В хорошей компании мог помолчать, а мог стать и ее центром.

Более всего Геннадий ненавидел зависимость и всячески с ней боролся. Именно поэтому редко курил, никогда не прикасался к наркотикам и довольно спокойно относился к спиртному — мог не нюхать в течение месяца, а мог и от души накатить в хорошей компании.

Женат он не был и разменивать свою свободу на что-то иное не торопился. Во-первых, потому что до сих пор не повстречал ни одной достойной кандидатуры, а во-вторых, из-за банальной нехватки времени. Что ни говори, а месяцев шесть в году он проводил в командировках, остальное время тоже было расписано по часам. Да, случались отпуска и выходные, но в это счастливое время его одолевало лишь одно желание: выспаться, расслабиться в тишине и успеть навестить престарелых родителей в родном городе.

На парковке недалеко от дома стоял любимый автомобиль Геннадия — четырехлетний «Ауди-A4». Мощный, но вместе с тем импозантный седан для спокойного, солидного водителя. Машинка была умна и послушна, управлять ею Савину нравилось, особенно если езда проходила по хорошей дороге. Досталась она ему отнюдь не бесплатно — чтобы накопить на ее покупку, пришлось несколько лет ползать и бегать под пулями. Да, денег он заработал немало — гораздо больше, чем стоил новый «Ауди». Но ведь обычная жизнь тоже требует постоянных затрат. То делал ремонт в квартире, то покупал мебель, одежду и обувь. Изредка отправлял родителям денежные переводы, ибо на государственные пенсии выживать становилось все труднее и труднее.

За суетные годы, прошедшие с момента окончания Рязанского десантного училища, он успел побывать во многих странах и во многих горячих точках. Но толком ничего не видел — просто не было времени любоваться красотами, пейзажами и достопримечательностями. Он делал там то, чему его долго учили: скрытными маршами добирался до заданных районов, выслеживал неприятеля, организовывал засады, нападал, штурмовал, преследовал…

Возвращаясь домой, либо залечивал раны, либо занимался обучением молодого пополнения. Изредка отдыхал, когда начальство милостиво дозволяло уехать на курорт какой-нибудь нейтральной страны.