Александр Тамоников - Экватор – наш!

— Что ж, будем действовать именно так, — согласился Шаталов. — Полковнику Данилову подготовить к срочному вылету группу «Десна».

— Понял, товарищ генерал. Когда отправка?

— Вылет завтра в пять утра.

Совещание закончилось. Все приглашенные разошлись по делам, полковник Барко уехал в свое Управление. Оставшись в одиночестве, Шаталов стоял у окна и дымил внеочередной сигаретой…

«Володька закономерно спросит: «Зачем я пошел в десантуру, отец? Для чего стал спецназовцем? Чтобы ты отмазывал меня от опасных операций? Тогда, может быть, мне следовало поступать не в Рязанское училище, а в Институт гостиничного и туристического менеджмента?…» И будет совершенно прав. Хотя бы потому, что я всю жизнь учил его не прятаться за чужими спинами…» — терзался он все теми же невеселыми мыслями.

Сзади скрипнула дверь, послышались частые шаги.

Виктор Семенович не стал оборачиваться. Без стука и доклада к нему в кабинет мог войти только заместитель. Да и походка была его — мягкая, семенящая.

— Ты чего сегодня такой смурной? — прозвучал в тишине голос Казакова.

— А-а, — отмахнулся генерал и затушил окурок. — Лучше не спрашивай.

— Можешь не отвечать — я догадываюсь о причине. Тебя беспокоит Владимир.

— Судьба детей всегда беспокоит нормальных родителей.

Шаталов прошелся вдоль окон, вернулся к столу, сел в кресло. Вынув из ящика стола одну из папок, бросил ее на стол перед собой. На обложке был наклеен ровный бумажный квадрат с напечатанным текстом: «Список личного состава отряда специального назначения «Тобол». Дата последней корректировки…» Карандашом была указана свежая дата, когда несколько погибших сотрудников выбыли, а на их штатные места зачислили других.

— Ты по делу? — спросил он заместителя.

— Нет, зашел узнать, что с тобой. Уж больно ты подавленно выглядел на совещании.

— Выпить хочешь?

— Пожалуй, можно, — пожал плечами Казаков. — Публичных мероприятий на сегодня больше нет.

— Тащи! — кивнул генерал на барный отсек в короткой мебельной стенке.

Сам тем временем открыл папку, перевернул несколько страниц и нашел список группы «Десна».

Командиром группы значился майор Геннадий Савин — опытный тридцатидвухлетний вояка. Ветеран отряда. Не женат, проживает в Москве, в служебной однокомнатной квартире.

Вторым по списку шел его заместитель — капитан Николай Литвинов. Двадцать восемь лет, грамотный, рассудительный офицер. Женат, двое несовершеннолетних детей, живет в ближнем Подмосковье.

Следующим был старший лейтенант Вячеслав Мазенко. Связист по специальности, двадцать пять лет. Холост, проживает в служебной квартире на северо-западе столицы. С этим добродушным и начитанным парнем неплохо сдружился Володька, числившийся в списке четвертым.

Пока Казаков разливал по рюмкам коньяк, взгляд Шаталова несколько раз скользнул по сухим строчкам, касавшимся его сына.

Возраст, звание, специализация, дата зачисления в отряд, семейное положение, место жительства…

Пятым членом группы был снайпер — тридцатипятилетний прапорщик Василий Трифонов. Самый возрастной и опытный боец в группе. Женат, имеет сына-старшеклассника. Проживает в ближнем Подмосковье в частном доме вместе с престарелыми родителями.

Шестым и последним в списке числился прапорщик Анатолий Панков. Тридцать лет, по специальности — медик. В отряде служит шестой год. Разведен. Проживает в однокомнатной квартире, расположенной в Домодедово.

— Ну, давай, — поднял Шаталов рюмку.

— За успех предстоящей операции? — с улыбкой предложил Казаков.

— За успех…

Два генерала проглотили алкоголь, закурили. Выпуская к потолку тонкую струйку дыма, заместитель бросил:

— Да не мучайся, Виктор. Замени Владимира на кого-нибудь из другой группы. В «Енисее» есть нормальный капитан — в Сирии прошел серьезную обкатку. И мужики из «Десны» тебе спасибо скажут, и со своей души камень сбросишь.

Шаталов одарил Казакова тяжелым взглядом:

— А как потом руководить Управлением? Как смотреть людям в глаза?

— Брось, Виктор, ерунда все это!

— Ну, во-первых, Дима, доверие и авторитет в нашей работе — вовсе не ерунда. Во-вторых, Володька мой — не паркетный розовощекий мальчик, а настоящий боевой офицер, воспитанный безо всяких поблажек. Был бы другим — сам бы попросился служить при штабе.

— Да, с этим не поспоришь. Боишься, что взбрыкнет?

— Еще как взбрыкнет.

— И что думаешь делать?

— Не знаю… — вздохнул Шаталов. — С одной стороны, не хочется его ломать, отстраняя от командировки. С другой — если с ним что-то случится, я себе этого никогда не прощу. До самой смерти.