Лев Константинов - Схватка с ненавистью (с иллюстрациями)

Крук… Боркун… Мудрый… Шпак… Варава… Макивчук… Две девицы из наиболее приближенных надели кокетливо расшитые в украинском стиле передники и обслуживали «высокое собрание». Леся уловила в их взглядах плохо скрытую зависть — они завидовали ей, сотнику, отмеченному наградами и вниманием «вершителей судеб» националистической эмиграции.

— Как вы себя чувствуете? — спросил доброжелательно Крук.

— Дуже добре, дякую! — Леся ответила лаконично и бодро, как и подобает боевому сотнику, прошедшему сквозь леса и бои.

Без подобострастия, но и с должным уважением пожала она руки пришедшим напутствовать ее перед рейсом. А что они ей? Сотник, прибывший с «земель», должен предстать перед ними таким, какими изображает подобных сотников «Зоря»: мужественным, резким, суровым — что-то вроде атамана славной Запорожской Сечи, вольного, козацкого братства.

— Удалось ли хорошо подготовиться к трудной миссии? — расспрашивал Крук.

— Готова послушно выконуваты ваши наказы, — четко доложила Леся. Она сразу угадала в Круке старшего и, как велел устав, обращаясь к нему, тянулась по стойке «смирно».

Крук мимоходом подумал, что у этой девицы красивые глаза, а голос солдафона: привыкла, наверное, ругаться и самогонку пить. И тут же перестроил свои мысли на другой лад, более приличествующий событию: на таких, как Леся Чайка, держится ОУН, они огнем и мечом проложат ему, Круку, дорогу на Украину.

— Да вы не стесняйтесь, чувствуйте себя среди равных, — снисходительно предложил он Лесе.

И курьер послушно сбросила напряжение и даже чуть улыбнулась, как бы благодаря за доброе слово.

Крук щелкнул пальцами. Одна из девиц торопливо приблизилась к нему с подносом.

— Давайте поднимем первый тост, — торжественно провозгласил Крук, — за нашу героиню, судьбе которой можно только позавидовать! Она прошла огонь и тяжелые бои, она видела мужество и предательство, она осталась и в аду чистой, нежной и прекрасной! За самого очаровательного сотника в нашей армии — за Лесю Чайку!

Леся чисто по-женски отметила, как умильно заглядывает в глаза Круку девица с подносом, и какое у нее холеное лицо, а манеры горничной второразрядного ресторана. Девица «нарисовала» себя под юную украинку и теперь нетерпеливо пыталась обратить внимание «почти вождя».

Были и другие тосты — в них чередовались слова «слава», «Украина», «героиня», «борьба», переставляемые в фразах и так и эдак.

— Слава нашей юной героине, ведущей мужественную борьбу на самой линии фронта! Слава всем, кто не сложил оружия! — проголосил Макивчук, высоко поднимая рюмку. И неожиданно закончил: — За ваше здоровье, друже Крук!

История с провалом связной научила Макивчука кланяться еще ниже, до земли…

Леся удостоилась беседы почти с каждым из званых гостей.

Они по очереди подходили к ней, чокались рюмками, расспрашивали о здоровье, желали успехов. О делах специальных не говорили — так, видно, условились, да и не место для этого. Разговаривали вполголоса, очень чинно и степенно, явно копируя какие-то «большие приемы».

Леся пила с каждым вроде бы до дна, чтобы не обидеть кого ненароком, не породить подозрительности. Ей не хотелось много пить, нелегко это, и пришлось прилагать немало усилий, чтобы рюмка в нужный момент оказывалась опорожненной. Ей нельзя было пить, потому что так и не удалось сбросить огромное нервное напряжение, пережитое несколько часов назад. Рядом стоял Мудрый и «доброжелательно» сверлил ее глазами. Мудрый был здесь, пожалуй, единственным «на работе» — он демонстрировал руководству своего курьера и очень хотел, чтобы смотрины прошли благополучно. Но он же первый и поднял бы тревогу, если бы заметил что-то подозрительное. Леся обязана быть такой, какой он ее знал.

— Подойди к Круку, — тихо, почти шепотом посоветовал Лесе Мудрый.

— Я уже с ним говорила, — так же шепотом ответила Леся.

— Ничего, кашу маслом не испортишь.

Крук все больше входил в силу, и Мудрый хотел, чтобы один из «вождей» по достоинству оценил его старания. Вечер этот был экзаменом не только для Леси, но и для Мудрого. Чувствовал эсбековец, что стареет, утрачивает былую изворотливость, сложнее стало ему ориентироваться в смене курсов, вождей и настроений. А так недолго оказаться не у дел, добывать хлеб себе на пропитание каким-то иным способом. А каким? Ничего не умел Мудрый, кроме как стрелять, шпионить и готовить шпионов.

Леся послушалась доброго совета, подошла к Круку. Тот, как от назойливой мухи, отмахивался от Ма-кивчука, с подъемом витийствовавшего о новом этапе борьбы, который приведет к консолидации всех антибольшевистских сил. Знал редактор, носится Крук с этой идеей: создать антибольшевистскую лигу, в которую вошли бы все, кто ненавидит Советы.