Лев Константинов - Схватка с ненавистью (с иллюстрациями)

Леся сыпала отборной руганью, она не сдерживала себя, и слова катились по ночному лесу глухо, исчезая в его чаще не сразу, а лишь коснувшись каждого, кто стоял на поляне.

— Эх, был бы у меня автомат! — с горечью сказала Леся.

— Ну и что? — спросил Боркун.

— Положила б я вас рядочком и закапывать не стала б! Потому что среди законов, на которые вы ссылаетесь, есть и такой: оскорбление смывается кровью!

— Переходите к делу! — посоветовал Боркуну один из его спутников.

Боркун достал из кармана сложенный вчетверо листок, развернул. Ему подсветили фонариком, и Боркун, повышая голос до истеричного крика, зачитал приказ провода о том, что курьер Леся Чайка за измену ОУН приговаривается к смертной казни. В приказе были слова о величии национальных идей, происках чекистов, особой ответственности, возложенной историей на тех, кто снова поднимает знамя УПА. Приговор надлежало привести в исполнение немедленно, после оглашения приказа.

Леся увидела в руках спутников Боркуна пистолеты. Ей стало очень тоскливо: вот и закончился курьерский рейс, и никто никогда не узнает, как прошли последние минуты ее жизни. Лес приглушит выстрелы, упадет она на чужую землю, не попрощавшись с Родиной.

«Слава героям!» — закончил чтение Боркун.

И наступила тишина. Трое стояли против Леси, выжидая, что она скажет.

— Украине я не изменяла, — проговорила Чайка и отвернулась, чтобы не видеть тех, кто готовился ее убить.

Ей стало холодно, и она плотнее запахнула плащ, поправила косынку на голове. И подумала, что после выстрелов холод ей уже, наверное, не будет страшен и кончится промозглая сырость этого враждебного, хмурого леса.

Пошел мелкий дождь, и Леся отметила, что время для расправы выбрано очень хорошо — дождь смоет все следы. Впрочем, ее и искать никто не будет: она пришла в страну нелегально, она вообще не существует для властей этой страны. В лучшем случае через какое-то время здешние газеты сообщат, что в лесу найден труп неизвестной, убитой выстрелами в упор.

Леся почувствовала, как на нее наваливается огромная усталость, — хотелось опуститься на землю и не шевелиться.

— Скоты, — громко сказала она, — попались бы вы мне в ровенских лесах…

Лучше было не молчать, потому что усталость вдруг стала сменяться отчаянием — очень не хотелось умирать.

Скорее бы все кончилось!..

— Ваше последнее слово? — спросил Боркун торжественно.

— Слава Украине! — крикнула Леся.

— И это все?

— Для меня это больше, чем все!

— Значит, вы признаете обвинения в измене?

— Не морочьте мне голову, — махнула рукой Леся. — Ничего я не признаю. Получили приказ убить меня — так убивайте.

Безразличие, с которым она сказала это, удивило Боркуна и его спутников. Девушка не упала на колени, не молила о пощаде, не кричала, чтобы ее выслушали…

— У вас есть шанс, — сказал Боркун. — Мы оставим вам жизнь, если вы расскажете все, что знаете: связи, явки, назовете своих помощников.

— Я все это уже рассказала Мудрому, — не поняла Леся Боркуна.

— Не считайте нас идиотами! — заорал Боркун. — Вы — агент НКВД, это доказано.

— А-а, идите вы к дьяволу! — Голос Леси в шуме дождя был почти не слышен.

Трое подошли к Лесе ближе, почти вплотную.

— Вы должны застрелиться, — сказал Боркун. — Мы сейчас дадим вам пистолет с одним патроном. Нажмите на спусковой крючок.

— Обычное самоубийство? — догадалась Леся. — И никто не ищет, не ведет следствие? Неизвестная покончила с собой?

— Да, — подтвердил Боркун. И посчитал возможным объяснить: — Нам не нужны неприятности.

Спутник Боркуна тщательно протер свой пистолет носовым платком, уничтожая отпечатки пальцев. Он и протянул его Лесе в платке — холодно отсвечивала сталь.

Леся взяла пистолет, вскинула руку. Боркун чуть отшатнулся, и Леся подумала, что он тоже боится смерти, боится, как бы она не всадила эту единственную пулю ему в грудь.

Умирать всем страшно…

А если представить, что это просто путешествие в неизвестность? Что-то там, по ту сторону границы между жизнью и смертью, должно ведь быть?

Лес и дождь — это не так уж и плохо. Пусть идет все время дождь…

Леся распахнула плащ, приставила ствол к груди. Конечно, лучше сразу умереть…

Сухо щелкнул боек. Леся шагнула вперед; она приказала так себе — упасть лицом вниз, чтобы попрощаться с землей.

Спутники Боркуна подскочили к ней, вырвали пистолет, повели к машине. Она еще не понимала, что ничего не произошло, только казалось странным, что все идет дождь и капли падают на глаза, на губы.