Максим Окулов - БОМЖ Вера

— Здорово! — Я хлопнул Витю по плечу. — И не переживай. Забудь, как страшный сон. — За столом повисла пауза, Витя налил нам еще по одной. — Я тебе завидую, Витя. Давай выпьем за тебя, за твою семью.

Мы чокнулись и выпили. Неожиданно я почувствовал большое облегчение. Нет, не от водки. Просто… Я понял, что в своем горе не одинок, что другие люди тоже ошибаются, страдают, и что некоторым из них везет, и проблемы решаются. Вот бы и мне повезло. Вот бы и мне, как Вите… Какая-то смутная мысль еще мелькнула в голове, но я не смог ее ухватить.

— Толя, у тебя все будет хорошо, выздоровеет твой Пашка, мы их поженим еще! Пашку и мою Настеньку! — Мы оба рассмеялись. Нет, все же как хорошо было в этом доме, как хорошо…

На следующий день с утра я заехал в больницу. Пашке начали курс химиотерапии. Его постоянно тошнило, личико сына осунулось, вокруг глаз появились темные круги. Жена была чернее тучи. Она смотрела на меня так, будто я был виноват во всем, что случилось. Я оставил в палате пакет с продуктами, и пошел с Пашкой погулять.

— Па, а я умру? — Вопрос сына сразил меня наповал. Мы шли по зеленой аллее, и я рассказывал Пашкину любимую сказку про Колобка. Вопрос возник неожиданно.

— Пашуль, с чего ты это взял?

— А здесь в больнице многие умирают. Сначала попадают сюда, а потом умирают. Я маму вчера спросил, а она ничего мне не сказала. Может, ты знаешь?

— Сынок, мы все когда-нибудь умрем.

— Да? — Сын остановился и посмотрел на меня. Господи, как же он повзрослел! Пашкин взгляд обезоруживал, казалось, что он видел меня насквозь. — И ты умрешь, и мама?

— Конечно. Только обычно родители умирают раньше своих детей. Детки растут, а родители им помогают — учат, воспитывают, а потом уже детки ухаживают за папой и мамой, когда те становятся такими штаренькими, бесвувыми, — я согнулся в три погибели и зашепелявил. Пашка рассмеялся. — Вот и ты, Пашуль, пока умирать погоди, а то кто мне в старости стаканчик пива принесет?

— А мне тетя Надя сказала, что детки не умирают, а к Богу на небо уходят. Это правда?

— Наверно, правда. А кто эта тетя Надя?

— Это медсестра. Она мне уколы ставит, а я не боюсь! — Пашка опять посмотрел на меня, ожидая похвалы.

— Ты у меня молодчина! Настоящий мужик, да? — Сын закивал головой.

— И когда мне горькие лекарства дают, я не плачу, как другие детки. И когда меня тошнит, я бегу в туалет, чтобы кровать не испачкать, а то мама всегда ругается. Пап, а почему наша мама всегда на меня ругается? Других деток мамы любят, целуют, а наша мама ругается, по попе меня бьет.

— По попе? Это когда?

— Ну вчера. Меня вырвало… На кровать, а она меня по попе.

«Вот же сука!» — Подумал я, но вслух сказал.

— Пашенька, мама очень за тебя переживает, она просто устала. И ты постарайся ее не расстраивать, хорошо? Ты же мужчина!

Сын важно кивнул.

Мы вернулись в больницу. Я оставил Пашку в коридоре посмотреть мультики, а сам направился в палату. Людка лежала на кровати и листала журнал. Я молча вырвал его у нее из рук и швырнул в сторону. Людку схватил за халат, рывком поднял с кровати и впечатал в стену. Жена сильно ударилась затылком, но не проронила ни звука. В ее взгляде застыл ужас.

— Ты, падла, еще раз Пашку хоть пальцем тронешь, я тебя живую закопаю, ясно? — Жена, не мигая, смотрела на меня. — Я задал вопрос! — Говорил я тихо, почти шипел, — отвечай, сука! Тебе ясно?!

— Й-й-й-яс-с-сно… — Наконец выдавила она из себя.

Я вышел из палаты не попрощавшись.

В офисе, стоило мне переступить порог своего кабинета, зазвонил телефон. Это был Малыш.

— Толян, я зайду, разговор есть.

— Ага, и пушку не забудь… Козел, — добавил я, когда собеседник уже положил трубку.

Малыш вошел в кабинет и начал сразу с порога:

— Толян, прости. Прости, братан. Все на нервах. Все так совпало, не держи зла, нам надо быть вместе, вместе делать дело. Лады?

Я молчал. Любую обиду, нанесенную мне, я простил бы с легкостью, но когда задевали моих близких, моих любимых… Я молчал, а Малыш так и застыл посреди кабинета.

— Садись, Малыш, что у нас нового?

Крылов сел в кресло и закинул ногу на ногу.

— Плохо дело. С Володьки взяли подписку о невыезде, дело завели. Статья пока ерундовая, но кто его знает, что они дальше придумают. Завод соскочил. Пузыря закрыли, Сыромятников на свободе.

— Рад за него.

— Ты чё, серьезно?!

— Он нормальный мужик, Малыш. И, смотри, он победил. Молодец.

— Толян, ты обалдел совсем?! А мы? Мы же в заднице сидим!

— Так сами виноваты. Ладно, Малыш, что делать-то? Я с Пистоном встречался, но мне очень не понравился наш разговор. Такое чувство, что он ведет свою игру.