Максим Окулов - БОМЖ Вера

— Да, по полной. Сыромятников решил идти до конца, козел!

— Да Сыромятников-то как раз молодец, он свое защищает. Кичи вон не побоялся, а козлы мы. И я вас предупреждал.

— Да заткнись ты! Без тебя тошно, святоша! Если бы ты сразу все сделал нормально, если бы пресса не стала вонять, если бы…

— Малыш, хватит! — прервал я собеседника, — ты прекрасно понимаешь, что я здесь не при чем. Проблема в том, что у Сыромятникова оказались очень серьезные покровители, о которых Вован не удосужился узнать. И еще. Ты сам никак не можешь продать этот злополучный пионерлагерь.

— О как классно всех развел, а ты, значит, весь в белом! — Малышу нечего было мне возразить.

— А у меня сын смертельно болен. Не забыл?

— Ой, да иди ты нафиг со своим… — Какое-то бранное слово застряло во рту Малыша, но мне хватило и услышанного. Обеими руками я схватил компаньона за лацканы пиджака и рывком притянул к себе. Пустая кофейная чашка упала на пол и разбилась. Холодный ствол Беретты 9-го калибра дулом уперся мне в лоб. Пистолеты были самыми любимыми игрушками Малыша после машин. Немногочисленные посетители кафе в мгновение ока выскочили вон, официанты тоже разбежались: мы остались в кафе одни.

— Ну и сука же ты, Крылов! Этого я тебе никогда не прощу! — Я отпустил пиджак компаньона, медленно поднялся и вышел на улицу.

Что было делать дальше? Я сел за руль и поехал, куда глаза глядят. Я действительно не думал, куда ехать, но подсознание упрямо, раз за разом выводило меня на Бережковскую набережную. Чуда не случилось. Полукруглый пятачок асфальта был пуст, ни единого намека на недавнее присутствие человека.

В кармане пиджака беззвучно задрожал мобильник. На табло высветился номер и имя «Витя Ботан». Первым желанием было сбросить звонок, но я все же ответил.

— Слушаю. — Наверное, тон получился не слишком приветливым.

— Анатолий, я не вовремя, мне перезвонить? — Виктор будто извинялся.

— Нет, Вить, говори.

— Как ваши… То-есть твои дела?

— Плохо, Витя. — Я только сейчас осознал, что этот самый ботан единственный в мире человек, с которым я могу говорить откровенно, который может меня выслушать и искренне посочувствовать. — На работе следователи душу мотают, жена с Пашкой на Каширке — госпитализировали. На душе погано, компаньоны мои полное говно.

Сказав это, я весь внутренне сжался: очень не хотелось слышать банальных слов типа «все образуется», «все наладится», «не переживай» и т. п. И я их не услышал. Пауза в трубке оказалась лучше любых слов.

— Анатолий, я хотел вас с женой познакомить. Она уже дома, правда пока слаба и не выходит на улицу. И я подумал… Если бы ты смог приехать к нам, мы бы и поговорили? А?

«А почему бы и нет», — подумал я.

— Приеду с радостью, когда?

— Да хоть сейчас, — Витя словно почувствовал мое настроение. Да, мне надо было выговориться, мне нужна была поддержка и сочувствие.

— Диктуй адрес, еду.

Через час я сидел в малогабаритной трехкомнатной квартирке в стандартной панельной девятиэтажке. Обычная советская квартира: пол покрыт паркетной доской, на стенах обои, классическая «стенка», торшер, мягкая мебель. Стандартное жилище среднестатистического советского гражданина конца семидесятых. Но странное дело, в моем шикарном доме, где все было сделано по евростандартам, было холодно и неуютно, а здесь — тепло. Мне было хорошо в этом доме. Витина жена оказалась почти такой, как я ее и представлял: невысокого роста, длинные волосы собраны в пучок, правда лицо осунулось из-за болезни. Карие глаза как будто искрились.

— Анатолий, подойдите, пожалуйста, ко мне, я пока почти не встаю, — Юля лежала на диване, накрытая тонким пледом.

Я присел на край дивана, и мягкая рука легла мне на плечо, потянув вниз. Я наклонился. Юля поцеловала меня в щеку. Из ее глаз выступили две слезинки.

— Спасибо вам, Толя, от всего сердца спасибо. Я еще поживу, я еще побуду здесь рядом с Настенькой и рядом с Витей.

На моих глазах тоже навернулись слезы. Я смутился и, резко встав, подошел к окну.

— Пустое, Юля, я рад, что смог вам помочь, — я быстро справился с собой и снова присел на диван. — Все у вас будет хорошо. И дом у вас замечательный.

— Ой, не наступайте на больную мозоль! Уже три года как собираемся ремонт сделать, да то денег нет, то заняты, а тут вот я заболела. Ну, ничего, вот сделаем ремонт, и вас обязательно пригласим. Придете?

— Обязательно!

Юля явно устала, ее глаза слипались. Витя тоже это заметил и сделал мне знак выйти в коридор. Хозяин дома заботливо укрыл жену пледом и вышел из комнаты, прикрыв дверь в гостиную. Насти дома не было, она гостила у бабушки, а мы направились на кухню, где был сервирован шикарный стол.