Петр Катериничев - Банкир

Игра есть игра. И уйти из-за стола он не сможет. А вот сделать свою игру… Почему нет?..

В любой организации, даже такой высокопрофессиональной, как Замок, работают все же люди, а не роботы и не ясновидцы. Нельзя объять необъятного; но вполне возможно любой конторе создать образ «всевидящего ока», особливо если окружить ее даже незначительные действия завесой не просто секретности, но мистики: именно так Сталин создал легенду о НКВД — ночные аресты, ночные бдения «меченосцев» ассоциировались у обывателя с кошмаром наяву, с непознаваемым;

КГБ унаследовал от предшественников эту тайную легенду о всемогуществе…

А потому и Замок строился людьми умными и знающими из двух составляющих: тайны и субординации. Но он, Альбер, понимал: сработай один из оперов вяло или топорно, и могут полететь в преисподнюю самые дьявольские комбинации, и за профи не способно уследить ни одно око, даже самое зрячее. Нет, завалиться на дно — еще не пришел час, а вот делать свою игру — в самый раз… В смутное время непонятного регентства и междубоярщины лучше играть самому, чем быть картой, даже самой козырной…

Кто смел — тот и съел.

Собрался Альбер скоро. Он привык не иметь ни собственности, ни привязанностей. Таких, которые нельзя бы захватить с собой. Да, он будет играть свою игру, по своим правилам. Делая вид, что играет по предложенным. Все люди, хоть чего-то добившиеся в этой жизни, таковы.

Решение он принял еще прошлой ночью, когда мчался на огромной скорости к Приморску. И оно совпало с действием. Альбер совершил то, что запрещено строжайше: он скопировал кассеты с допросом для себя. Непрофессиональное проведение крайнего этапа операции дало ему этот шанс: он внимательно просмотрел пленки; было заметно, что Доктор прослушивал их, когда, как он называл, респондент попросту вырубался от очередной экспериментально-убийственной дозы… Потом вставил в магнитофон…

Когда-то ему, Альберу, жилось проще. Он служил. Служил государству.

Плохому ли, хорошему, но… Государева служба давала ощущение несокрушимой твердыни кремлевского замка там, за спиной… А потом — потом выяснилось, что твердыню эту давно разобрали по кирпичику — кто сколько смог утащить… Или не разобрали?..

В любом случае в стране давно царствовало право сильного. И Альбер только радовался тому, что к драке за существование он готов куда лучше многих. Ведь даже во времена оные в их системе чувствовать за спиной твердыню державы можно было только гипотетически: грызня за власть между элитными кланами существовала всегда. И в случае любого провала, если это будет в неких высших интересах, человек оставался один на один с мощной карательной системой собственного государства, и здесь — у кого нервы крепче… Но… Тогда дрались свои и свои… Во внутренние разборки во власти ни одна из групп никогда не привлекала чужих — ни в виде политических уступок, ни в виде финансов. У властных кланов были свои понятия, и весь переворот Меченого заключался в том, что он эти понятия похерил: в борьбе за власть дозволено стало все… И если страна находилась теперь в состоянии войны, Альберу это не было внове: война была его образом жизни. Воевать он привык. Вот только… За что?.. Или — все против всех? Кажется, это у Томаса Гоббса: «Несомненно, что война была естественным состоянием человека, пока не образовалось общество, и притом не просто война, а война всех против всех». Образовалось общество… И что изменилось?.. Только то, что раньше совершали набеги племенами и ордами, а теперь на убой ведут, построив в маршевые колонны…

Бред вся эта жизнь… Но, как учили в школе, «прожить ее нужно так, чтобы…». А вот это «чтобы» каждый себе устанавливал сам. Ибо если нет Замка, Дворца, Властителя — остаются джунгли. А закон джунглей гласит: каждый сам за себя!

Альбер вышел, бросил взгляд на дом, так похожий на неприступную крепость… Иллюзии… Неулыбчивый человек приоритета Магистр легко и непринужденно прошел сквозь все системы сигнализации и ловушки, какие установил Альбер… И доказал, что на свете нет крепостей, которые взять нельзя… Хм…

А мысль крамольна уже сама по себе… Может быть, и сам Замок не неприступен?..

Вернее, его даже не стоит брать, нужно пройти сквозь…

Альбер вышел с сумкой через плечо. Перемахнул забор, спрыгнул в соседний двор, быстро пересек его. Мишка, здоровенный кавказский овчар, лишь приветливо проурчал, приподняв веки: пес был свирепости и злобности необычайной, но с его хозяином Альбер ежесубботне выпивал после баньки пузырек беленькой, сидя за столом в тенистом саду, и Мишка знал однозначно — свой.