Петр Катериничев - Игра теней

Расплатился и быстро прошел в подъезд… Внезапное беспокойство накатило вдруг… Блин… Наверное, от усталости… Все, кто хотел бы переправить меня в мир иной, — давно уже сами по ту сторону добра и зла…

Подхожу к знакомой двери… И могу поручиться — за ней кто-то есть!

Предчувствия его не обманули!

Вытаскиваю кольт и замираю, прислушиваясь… Бытовой шум, магнитофон играет… Судя по всему, Алька пришла на выходной и готовит отбивные…

Мнительный ты стал, Сидор, ох мнительный…

Шарю по карманам — ключа нет. И я не помню — брал я его или нет… Дверь захлопывается защелкой.

Жму кнопку звонка. Дверь распахивается. На пороге стоит Лека. В фартуке, с перепачканным мукой носом — Ну у тебя и видок… — произносит она с видом заправской жены. После десяти лет супружества. — По каким помойкам тебя носило?

— По разным.

— Марш в ванную.

— А кто против? Как ты в квартиру вошла? Тут же замок сверхсекретный, почти сейфовый… Дружки «дядюшки Скруджа» помогли?

— Недоверчивый ты к людям, Дронов. Просто подозрительный какой-то. — Она звякнула брелком с ключами.

— Где взяла?

— Со столика. Потому как некоторые были поглощены важностью момента и о жилище не позаботились. А я — девушка практичная.

— Да ну?

— Ага. Я…

— Понимаю. У тебя было трудное детство. — Втягиваю носом воздух. — Что у нас на завтрак?

— Сейчас — Петров пост. Так что не обессудь…

— Неужели картошка в мундире?

— Не-а. Блины с икрой.

— Кабачковой?

— Красной и черной. Мне больше нравится красная.

— Мама дорогая!

— Русское национальное блюдо… Постное — я блины на воде замешала, а жарила — на конопляном масле.

— Хорошо, что не на пальмовом. Лучше тогда сказать — новорусское…

— Это пока. Думаю — через десяток лет люди втянутся и привыкнут.

— К хорошему легко привыкают. А сиговину в подливке — могешь?..

— Ты не смейся! Я знаешь как готовлю?! Пальчики оближешь! Меня бабушка учила, а она у меня — из старинного московского рода… Из еды культа не делали, но поесть любили и умели. Понял?

— Понял, не дурак. — Втягиваю носом ароматы. Лучше действительно идти в ванную, дабы меня не настиг голодный обморок — пока суд да дело, а не ел я почти сутки. Из ванной выхожу, завернутый в полотенце… Лека стоит у окна.

— Олег… Мне нужно рассказать…

— А вот это — потом…

— Я…

— Потом…

— Я… тебя… люблю…

Макбейн подошел к знакомому уже дому. Посмотрел на часы. Четырнадцать тридцать. Теперь осталось ждать. Столько, сколько понадобится.

Он вошел в подъезд, остановился у распределительного щита, раскрыл, поставил у ног сумку, вынул оттуда пассатижи и начал «чинить провод». Лицо его заросло двухдневной щетиной, перегар от виски мало чем отличался от водочного, и немногие в выходной день жильцы, пытавшиеся узнать у мужика, что сломалось — в основном старушки из квартир на первом этаже, — внятного ответа не получили и оставили эти попытки. Да и чего человеку мешать? К тому же выпивши он, а чего — у всех людей выходной, позволил себе, и ладно… Лишь бы чего не напутал по этому делу…

Сидим за кухонным столом. Солнце прошло зенит и теперь светит прямо в окна.

Жмурюсь и уплетаю блины.

Лека рассказала о Макбейне. По ее словам — он уехал.

Будь я добропорядочный гражданин — я бы позвонил в соответствующие компетентные органы и рассказал о нахождении этого супостата в столице. Но…

Да… К тому же, если они его до сих пор не поймали, где гарантия, что теперь поймают?.. Шеф отдела спецопераций — это не воинственный урюк… Исчез — и Бог с ним…

Сигарет по-прежнему нет. А сигары я больше курить не могу. Тем более осталась последняя. Запихиваю сигарницу вместе с ней в карман, встаю, набрасываю куртку…

— Ты далеко? Кофе остынет.

— Не успеет. Кофе без сигареты — это все равно, что птица без крыльев!

— Красивое сравнение…

— Ага… Главное — новое..

— Погоди. Надень хоть кепочку… — Лека протягивает мне пятнистый блайзер; над козырьком — худосочный американский орел.

— Думаешь — голову напечет?

— Олег… Разбитый лоб украшает не каждого мужчину. И не всегда. У тебя вид — полного отморозка…

— А я думал, что привлекательный…

— Зря думал. — Девушка натягивает блайзер на мою многострадальную бестолковку. Дергаю головой — спец по интерьерам приложил меня об стол много крепче, чем можно заметить невооруженным глазом.

— Па-а-а-легче, да-а-а-а-рагуша… Больно.

— Так и не похвастаешься девушке, где такой живописный бланш заработал?