Петр Катериничев - Игра теней

Прищурился, склонив голову набок:

— В статике — хорошо. А как — в динамике?.. Быстро пробежал руками по клавишам, нашел нужный файл… «Дорогие россияне…» — зазвучал в комнате характерный голос…

— Гоша… «Кукла» готова…

Советник побагровел: этот идиот считает, что теперь выйдет отсюда живым?..

Вот только — как он догадался?.. А это не важно: он никому ничего не скажет.

Никогда.

— Не называй меня Гошей… Ты знаешь, я этого не выношу… — Помедлил, прошел к экрану, оценил натуральность изображения. — Я тебе благодарен. Сейчас мои люди проводят тебя…

— Видишь ли, Гоша…

— Не на-зы-вай меня Гошей! — Советник глянул на брата с откровенной злобой.

— А как? Советником? — Эрик смотрел брату прямо в глаза. Лицо его вдруг переменилось: черные, сужение, как иглы, зрачки словно плавали в ледяной изморози; рот плотно сжат, тонкие костистые пальцы сложены под подбородком…

Советнику стало не по себе, мурашки пробежали по спине холодной наждачной бумагой… Он сделал усилие, собрался, улыбнулся, хотя сам чувствовал, что улый выходит кривой…

— Все шутишь?..

— Да. Я же — шутник. Джокер.

Советник почувствовал себя рыбой, выброшенной на лед.

— Прочти! — Эрик передал брату листок бумаги, извлеченный из портмоне.

«Командор — Джокеру. Принять на себя руководство уровнями „Джокер“, „Регент“, „Советник“. Командор».

Советник перечел бумажку трижды… Кажется, он понимал, что это означает…

— Я не верю. Мне нужны подтверждения.

— Не валяй дурака. Ты же видишь — там проставлен и твой кодовый номер, и кодовый номер операции «Джокер», соответственно мой, и кодовый номер уровня «Командор». — Эрик забрал бумажку, чиркнул кремнем зажигалки, уронил горящий комочек в пепельницу, тщательно растер прах двумя пальцами, вытер руку белоснежным носовым платком, извлеченным из нагрудного кармана.

Советник смотрел на брата, словно впервые видел: жесткий, серьезный… Как же он раньше не замечал?.. Или — внезапный ореол огромной власти сделал Эрика другим в его глазах?.. Тогда как…

Эрик уловил его взгляд:

— Ты прав, я не голубой. — Он хмыкнул. — Но ведь никто не будет вычислять «джокера» среди «дам». Даже ты.

Он встал, прошелся по комнате, закурил. Советник молча провожал его взглядом, боясь спросить… А Эрик ходил и молчал… Сигарета тлела… Осталось совсем чуть-чуть… Советник не выдержал:

— Эрик… Меня… устранят?

Брат молча, с удовольствием, затянулся, не торопясь загасил сигарету в пепельнице, долго смотрел на в еще тянущийся дымок… Поднял лицо, посмотрел на Советника… Лицо того было бледным, в неживом свете комнаты абсолютно неподвижным и казалось маской. И по этой белой, неживой маске катились крупные капли пота…

— Мертвые не потеют… — усмехнулся Эрик.

— Что? — переспросил брат, едва шевеля губами…

— Тебя не устранят. Ты нужен там, наверху. Только…

— Что — только?..

— Я всегда был твоей тенью… Я и теперь — твоя тень… Но ты знаешь: в этом мире тени значат куда больше, чем принято считать… Мне нужно, чтобы ты это помнил. Всегда. — Эрик смотрел на брата пристально не отрываясь, белесые ресницы, которые он обычно подкрашивал, теперь делали его взгляд просто жутким…

— Да… Я — запомню.

— Тебе — пора. Мои люди тебя проводят.

Провожали его те же «близнецы», что сопровождали Урфина. Советник ощущал их рядом с собой, как, наверное, червяк ощущает близость асфальтового катка… Он представил, как Эрик наблюдает за ним по мониторам — те же коридоры, что и пару часов назад… Вот только…

Шло уже минут пять… Несколько раз коридоры раздваивались, тогда один из «близнецов» тихо подсказывал: «направо», «налево»…

Еще пять минут, еще… Советнику вдруг показалось, что идут они по кругу, что коридоры бесконечны, что…

Двери лифта сошлись, сопровождавшие остались за створками. Сердце словно провалилось куда-то. Советник хватал воздух ртом…

Как вышел, как оказался в машине — он не помнил…

В себя он начал приходить лишь в собственном кабинете… Подошел к шкафу, открыл, взял бутылку коньяку, налил полный хрустальный стакан и выпил залпом, не чувствуя ни вкуса, ни крепости… Выдохнул, постоял, налил снова…

Он дел в кресле и бездумно смотрел в окно, на ненавистные силуэты кремлевских башен. В дымке занимающегося утра они стояли так же незыблемо, как века назад…

Дверь запечатана компьютерным кодом. Выйти отсюда, как и войти, можно, лишь набрав код-пароль, о том чтобы выломать эту дверцу — и речи быть не может; «пластик» в замкнутом помещении — это… А самоубийство не планировал.