Петр Катериничев - Игра теней

Несколько лет назад сидел я в одном губернском городе. Жара была жуткая; улочка, на которой я жил, стояла на уклоне, дальше — угадывалась река… Забыв, что прямой путь не самый скорый, я двинулся к ней…

Город был пуст, словно вымер. Россияне праздновали День независимости — чего и от чего, никто не знал, унизительный для людей праздник не прижился, они просто отдыхали где-то: кто — по дачам, кто — в лесу… Река казалась совсем рядом, но… Какие-то заборы, линии теплоцентрали, снова бетонки, огороженные поверху ржавой колючей проволокой… Рядом — огороженная таким же сплошным забором стройка нового века…

А я — искал тропку. Не один я такой умный — если присутствует река и имеет место жара, люди не станут ездить на пляж за десять остановок… Тропка имелась.

Я и пошел по ней…

Прямой путь — не самый скорый. «Прямо — только вороны летают!» Тропка уходила в дикие кусты — следы присутствия мыслящих индивидов имелись в виде битой посуды, подсохших рыбных голов, пивных пробок… Но вышел я вовсе не к реке: два абсолютно пустых двенадцатиэтажных дома, в окнах гулял ветер, сложенные из необлицованных плит этажерки производили жуткое впечатление…

Вокруг — песчаная насыпь, поломанный забор, и-ни души… Дальше — построенная лет сорок назад автоматическая водокачка и заборы, заборы… Близ реки пошли возделанные клоки земли. Вышел. Грязный берег, бегущие переливом через водозабор волны… Окунулся — плавать все одно негде, а после такого купания — тело в грязно-коричневых разводах… Но — посвежело.

Не желая возвращаться тем же путем, погнал напролом через кусты… Вышел к заброшенной железнодорожной насыпи, которая мимо безымянных ангаров вывела меня на самую окраину промышленного района. Здесь имелась и остановка троллейбуса, но безмолвие и безлюдье было таким же полным, как и везде. Снова пошел пешком, вдоль улицы. Распахнутые окна нежилых цехов, в них — застывшие тяжелые механизмы… Огромный, красного кирпича забор, закончившийся наглухо забитой проходной; рядом — табличка с нечитаемым названием предприятия. Чуть дальше — такой же нежилой, с непрозрачными, словно бельма, стеклами административный корпус… Мертвый завод, мертвый город… Город-призрак?..

И тут — на двери неприветливого дома — самый обычный, новенький почтовый ящик, на котором свежей синей масляной краской от руки выведено: «РЕЗЕРВ». Что есть «Резерв» — название завода, позывной или — шутка?.. Тогда кто тот шутник?..

А люди — живут себе рядом, непонятно зачем, непонятно на что, их дети учатся в профтехучилище, переименованном в технический колледж имени Героя Соцтруда Н.Н. Кожухова… «Это не гроб, а огурчик! В нем жить можно!»

Встряхиваю головой…

— Откуда свет? — спрашиваю Тора.

— Плафоны вдоль стен.

— Да я вижу, что не фары. Источник…

— Здесь несколько дублирующих подстанций.

— Что за дверью?

— Коридор. Охраняется телекамерами. Изображение — на пульт.

— Кто несет охрану?

— А хрен его знает. Судя по всему, это бывший объект ЦК, тогда сторожила «девятка», сейчас скорее всего Главное управление охраны. А может, и еще кто.

Черт их теперь разберет!

Оглядываю комнату. Провода высоко вверху, по стенам… В американских фильмах тамошние умельцы подключаются к телекоммуникациям, запускают на мониторы охраны «картинку» типа «в Багдаде все спокойно» и скоренько, по секундам, делают свое шпионско-бандитское дело. Одни — банки грабят, другие — дискеты с управляющей программой зомби добывают… Так сказать по интересам… А у нас — кого волнуют эти тонкости! Слава Богу, не в Америке живем! «Бить буду аккуратно но сильно!»

— Оружием владеешь? — спрашиваю Тора.

— Выборочно… Дрон… Меня — «сифонит»… Скоро пузыри пойдут. Кубик добавить нужно…

— Что ж у тебя за дозы были?

— Убийственные…

— Сам? — протягиваю ему «причиндалы», — Не… Сам не смогу, погорячусь. Давай ты. Один кубик.

Обламываю кончик ампулки, наполняю шприц…

— Да не мандражируй ты! — прикрикнул на Тора. Вены, пока он отдыхал в «дурке», стали вполне приемлемые; ловко укалываю…

Тор сидит, прикрыв глаза, пережидая горячую волну… Поднимает на меня глаза… Оглядывается… Потягивается громадным телом…

— Жить стало легче, жить стало веселее.

— Тор… Ты давно на иглу подсел?

— Скорее-посадили…

— Кто?

— Долго рассказывать… — А ты — самую суть. Здесь курят?

— Да кроме нас — некому. — Альберт взял протянутую сигарету, прикурил, прикрыл глаза. — Родом я из Ташкента. Отец — узбек, мать — русская, в сорок третьем девчонкой в эвакуацию попала, да так и осела…