Петр Катериничев - Игра теней

Смертельная.

— Нам, Лека.

— Нам?

— Нам. А теперь давай по порядку. Чем занималась ты, вроде ясно. Чем занимался твой босс?

— Макбейн?

— Да.

— Я же сказала — спецоперации.

— Конкретнее.

— Террористические группировки.

— Очень актуальная тема…

— Чтобы она была еще актуальнее, добавлю… В конце прошлого года с ним на контакт вышел один израильский генерал…

— Кто?

— Лейба Левин. Какую службу он представлял, я не знаю… Да, он из Советского Союза, из Одессы, — Джорджи как-то обмолвился…

— Он профессионал, этот Джорджи?..

— Конечно!

— Обмолвки у профи — исключены.

— У нас были… отношения.

— Понял, не дурак. Дальше.

— Да и как зовут генерала, я узнала только после его гибели.

— Он погиб?

— Убийство, достаточно топорно замаскированной под несчастный случай.

Сразу, как уехал от нас…

— Сразу?

— Да. Самолет ВМФ США. Прошел на бреющем над автострадой и развалил лимузин генерала, — Круто.

— Межведомственная комиссия работала. Несчастный случай. Израильтяне с этим согласились.

— О'кей. С чьей подачи комиссия?

— Вице-президент.

— Страны?!

— Да.

— Дальше!

— Макбейн спросил, не хочу ли я участвовать в неком деле после которого он станет миллионером… Я отказалась. Наотрез. Он уехал.

— Куда?

— Полагаю, на Восток. Или в Среднюю Азию.

— И тебя сразу взяли под колпак?

— Это вышло случайно.

— Уверена?

— Да. Если честно, я все равно собиралась возвращаться.

— Ностальгия?

— И это тоже… Но… Что-то беспокойно от того, что происходит.

— Ты имеешь в виду политику?

— И экономику.

— Беспокойно? Ты же американизировалась!

— Дрон… Я — дочь своего отца…

— Так… Ты решила, что Макбейн послан на территорию нашей страны с целью подготовить спецоперацию стратегического уровня… Он обмолвился о чем-то?

— Нет. Просто последние десять лет он вплотную занимался и Россией тоже.

Изучал.

Десять лет. Я — так и побольше, зато он-в чинах покруче… Хотя — какие наши годы… Тщеславные мысли промелькнули сами собой, девушке их знать ни к чему…

— Но ты решила, что цель Макбейна — устранение, Президента?

— Да ничего я не решила… Просто муть какая-то в башке… Курсы акций…

Курсы валют… Вспышки терроризма повсюду…

— И ты рассудила, сопоставив то и это, что дело будет вариться в России…

— Да.

— Какое дело? Убийство Президента? Государственный переворот? Мятеж?

— Власть в России всегда персонифицирована…

— Значит, «терки» вокруг Президента?

— Думаю, да.

— Лека… А где сейчас адмирал?

— Судя по профессионализму подготовки «конфликта» правительственных войск и оппозиции — в Таджикистане.

— Судя по профессионализму подготовки зимней кампании в Чечне, чуть раньше он работал где-нибудь на севере Турции…

— Может быть… — Девушка пожала плечами. — Он американец.

— Угу… У каждого — только одно Отечество.

Стратег бегло просмотрел газеты. Везде — одно и то же… Люди так и не повзрослели со времен пирамид…

Хотя — не все…

«Власть — это реализованная способность управлять процессами в обществе, а потому она не всегда соответствует должностям и табличкам на дверях кабинетов…

Если официально признанная власть не реализует ту или иную функцию управления, то это вовсе не означает, что она не реализуется вообще…

…Достаточно общая теория управления сравнивает происходящее в жизни со спектаклем и утверждает, что там за разного рода случайностями присутствуют заранее предусмотренные закономерности, о которых человек, впервые оказавшийся в «театре», даже не догадывается, ибо он не видит «сценаристов» (концептуальна? власть), «режиссеров» (тайные и официальные советники вождей), «осветителей»

(пресса) и все происходящее относит только на счет ведущих «актеров» (политики) При этом в жизни на одной и той же исторической сцене могут играться и два спектакля одновременно, но зрители увидят только то и в том свете, что предписано осветителям… Одни и те же люди могут быть заняты в двух пьесах одновременно, меняя свое амплуа от сценариста до зрителя с галерки…»

Стратег улыбнулся… Ну что ж… Иногда и миражам приходит время материализоваться… Но тоже не всем…

— Цезарь вызывает Стратега….

— Стратег слушает Цезаря…

Два главных конкурента в нынешней избирательной компании так энергично устремились сейчас навстречу друг другу, так успешно состязаются в перехватывании друг у друга лозунгов и знамен, в торопливом исполнении пунктов «вражеских» предвыборных программ (за что потом иронически расшаркиваются друг перед другом) что их становится все труднее различать. Вчерашние антиподы настолько сблизились и перепугались, что уловить ту идеологическую или политическую черту, за которой кончается один и начинается другой, далеко не всегда возможно. Словно два каких-то странных гибрида поменявшись то ли туловищами, то ли головами, сражаются за президентское кресло.