Сергей Парамонов - Гладиатор

– Девочки, мы тоже братья, только двоюродные. А если честно, нам нужно до Прохладного добраться. Мы оттуда родом, хотим родителей повидать, с января не видели. Если возьмете, так я уже за конфетами с шампанским побежал; ну, и денег, сколько скажете, заплатим.

– Яна, а они мне нравятся. Давай возьмем, хорошо?

– Как скажешь, сестренка, – и Яна, подставив совок под веник, на секунду нагнулась, приоткрыв удивительный вид под короткой юбкой.

– А через сколько отправление, девочки?

– В 16.40. Но вы б поменьше по перрону шарахались, а то заберет патруль.

– Да мы только за конфетами – и назад.

Через пятнадцать минут они вчетвером пили шампанское в одном из купе полупустого вагона. Девочки оказались компанейскими во всех смыслах. После посадки они развели молоденьких солдат по разным купе и показали все, на что были способны…

– Сережа, вставай.

Открыв глаза, Шах увидел свою маму. Мысли путались. Как он здесь очутился? Постепенно удалось вспомнить разговор с начальником штаба, затем Костра, который обещал прикрыть на выходные, потом провал в памяти.

– Мам, я один пришел вчера?

– С тобой друг был, сказал, что вместе служите. Он тебя уложил, попрощался и поехал домой.

– Понятно. Извини, что я в таком виде вернулся.

– Ладно, защитник отечества, вставай, завтракать будем. Дед совсем заждался, когда ты соизволишь встать. Как там у вас в армии говорят – рота, подъем! – и ее лицо озарила улыбка.

Через десять минут семья из трех человек сидела за праздничным столом.

– Ну, внук, рассказывай, как служба?

– Да нормально, дед. Кормят – как на убой. Нас сейчас во Владикавказ перекинули, на выходные отпустили домой за успехи, так сказать, в боевой и политической подготовке.

– В каком смысле «боевой»? – спросила мать, и ее голос задрожал.

– Да нет, мамуль, не в прямом смысле. Служить будем во Владикавказе. Не успели мы, говорят, на войну, батальон уже выводят. Так что не волнуйтесь, буду под боком.

Дед сурово посмотрел из-под мохнатых бровей и о чем-то задумался. Сергей вспомнил, как дед часами рассказывал ему о своей судьбе, посадив маленького Сереньку себе на колени…

Родился дед Терентий в Москве в 1913 году в семье Веселкиных. Окончил, как он выражался, три класса и коридор, и уже в одиннадцатилетнем возрасте преподавал азбуку безграмотным мужикам в прокуренном классе. Терентий отличался смекалкой и сообразительностью и быстро строил карьеру. В середине 30-х он познакомился с будущей женой, Валентиной Поповой, дочерью очень богатых родителей. Ее род восходил к роду Процай, высланных в свое время Екатериной на Украину. Родители Валентины были против ее брака, как они выражались, с голодранцем Терентием, но она вопреки их воле сбежала с ним, прихватив платок, набитый золотыми царскими червонцами, за что и была проклята. Проклятие сбылось. В семье Веселкиных родилось четыре ребенка. Первой появилась на свет девочка в 1939 году, но умерла через два месяца после родов. В феврале 1941 года родился мальчик Вячеслав, в 1949 году – еще мальчик, умер сразу после родов, и в 1951 году родилась Людмила – мать Сергея.

Война. На дворе 1941 год. В первые месяцы войны Терентий с Валентиной и сыном Вячеславом захвачены германскими оккупантами. Их раздельно, мужчин от женщин, грузят в вагоны, отправляют в Германию для работы в тылу. Во время следования поезда из вагона, в котором едет Терентий Веселкин, совершают побег три человека, и немецкое командование принимает решение расстрелять каждого десятого из этого вагона. Перед строем захваченных русских солдат и гражданских стоят несколько офицеров гестапо, один из которых, беря каждый десятый паспорт или другой документ из общей массы и коверкая слова, называет фамилию того, кто должен выйти из строя.

– Ромманов… Дмитрьюк… Ивайнов…

Терентий Веселкин стоит в последнем ряду и видит, как то слева, то справа из строя выходят те, кому через несколько минут предстоит умереть.

– Горин… Чишандзе… Весельукин…

Холодный озноб в мгновение охватил Терентия Веселкина, вся жизнь в одну секунду пронеслась перед его глазами. Он уже попытался протиснуться между стоящими впереди, как увидел парня чуть слева от него, который вышел из строя.

– Иванав, Больгин…

Через несколько минут выведенных из строя на глазах у всего вагона расстреляли, и на их трупы кинули их документы.

Немцы прикладами стали загонять всех в вагоны, и через несколько минут состав тронулся в сторону Германии. Уже после приезда в Германию все стало на свои места, и Терентий Веселкин понял, что вместо него расстреляли парня со схожей фамилией, который, не расслышав или неправильно поняв ломаный немецкий язык, сделал шаг вперед вместо него. Терентию после войны выдали справку с фамилией Веселушкин. Уже после войны семья воссоединилась, но если фамилия Терентия была Веселушкин, то жена с сыном оставались Веселкины.