Валерий Рощин - Команда ликвидаторов

Повезло. Выбравшись из вонючей ливневой канализации, он практически сразу замечает русского, быстрыми шагами идущего к краю площади. Ринувшись в погоню, хорватский генерал безжалостно расталкивает всех, стоящих на пути. А их на площади бесчисленное множество: туристы, прохожие, торговцы, дети…

Ему не хватает самую малость – вскочив на парапет, парень на секунду оглядывается и красиво прыгает в воду. Анчич даже успевает выхватить пистолет, но… нажать на спусковой крючок не получается – недостает времени хорошенько прицелиться.

Подбежав к парапету, он вглядывается в мутную рябь… Бесполезно. В череде волн, накатывающих на почерневший бетон, от русского не осталось и следа.

– Как же так? Он опять ушел. А вместе с ним ускользнула информация о моей дочери…

Анчич отлично понимает, что тягаться с русским парнем в водной среде нет смысла. Уж если из-под воды не вернулся опытный пловец Гийом, то другим легионерам лучше поостеречься и встретиться с ним на поверхности. А еще лучше на земной тверди.

– Ничего-ничего! – покидает Анчич площадь. – Мы с тобой увидимся. Очень скоро увидимся.

Поправив за поясом пистолет, он решает пройтись вдоль длинной набережной. Вдруг еще разок повезет и русскому вздумается обсохнуть от воды где-нибудь поблизости?..

Он огибает огромную мечеть из светло-серого камня, неторопливо идет вдоль пирса для маломерных судов, минует относительно безлюдное место – длинную низкую набережную… И не спускает глаз с водной глади.

Он прохаживается по берегу Босфора, часто останавливается, перешагивает через декоративную цепь, висящую меж чугунных столбов, и подолгу вглядывается в рассыпающиеся волны. Поиски длятся до вечера, до наступления сумерек.

В сгустившейся темноте он вдруг отчетливо видит плывущего к берегу человека. Два прыжка – и Анчич у бетонного рубежа, в правой руке поблескивает вороненой сталью пистолет.

– Ну, давай, давай! Ближе! Еще ближе! – в злобном остервенении командует генерал. – Быстрее шевели руками!..

Проходит секунда, другая…

И он понимает, что ошибся. Мелкие волны настойчиво подгоняют к бетонной набережной полосатую желто-зеленую тыкву. Самую обычную тыкву…

В порыве неистовой ярости хорват трижды стреляет в проклятый овощ и быстрым шагом направляется к оживленной дороге.

– Ничего. Мы еще встретимся! Мы еще с тобой встретимся!..

– Что делать с твоей Хеленой – мне понятно, – наполняет патронами запасной магазин Этьен. – А если повстречаю русского?

– Убей. Но только после того, как выяснишь, где моя дочь. Понял?

Этьен вздыхает:

– Жаль, что он тебя не интересует. Предложить бы ему хороших деньжат и переманить на свою сторону. Легионер из него получился бы – будь здоров!

– В другой раз я прислушаюсь к твоему совету, – бурчит генерал. – А в ближайшее время мне нужны Хелена и сведения о ее парне – Марко Матиче.

Обсудив детали, легионеры решают разделиться. Сержант Этьен на ночь останется дежурить в машине, припаркованной в сорока метрах от парадного трапа «Sea Dream». Анчич в это время будет патрулировать на моторной яхте Гийома вблизи другого борта круизного судна.

Так и сделали. Проверив оружие и работу переносных радиостанций, распрощались до утра…

К ужину на «Sea Dream» возвращается большинство туристов. А в начале ночи по трапу на причал спускается человек сорок-пятьдесят. Усевшись в два экскурсионных автобуса, они веселой толпой уезжают любоваться красотами ночного Стамбула.

Последняя ночь стоянки круизного судна проходит шумно: народ гуляет в барах, ресторанах, ночных клубах, на палубах и у открытых бассейнов. Однако на причале из пассажиров никого: турецкая таможня и пограничники пропускают в город только организованные группы на автобусах – таковы правила. Это облегчает задачу Этьену, потому как днем туристы снуют вверх-вниз по трапу непрерывно и в больших количествах.

Зато Анчичу приходится хлопотно. Длина корпуса «Sea Dream» – полторы сотни метров, и если обращенная к причалу сторона неплохо освещена огнями города, то со стороны пролива свет исходит лишь от ниш и окон. И чтобы не проморгать сброшенный штормтрап для приема парочки отчаянных пловцов, Анчич вынужден постоянно курсировать на катере от носа исполинского судна до самой его кормы. Иногда он останавливается на приличном удалении, шарит по борту прожекторами и рассматривает судно в бинокль.