Валерий Рощин - Команда ликвидаторов

Отвожу правую руку назад и, всецело полагаясь на слух и руку Господа, кидаю нож.

Тишина.

И вдруг вспышка с резким хлопком выстрела. Пуля бьет в кирпичную кладку над головой, отчего лицо обдает мелким крошевом. Через пару секунд вторая вспышка – пуля уходит в пол.

Пальба прекращается, слышен шорох со стоном.

«Попал! – кидаюсь вперед. – Я в него попал!»

Пересекаю освещенное местечко и почти сразу натыкаюсь на скрючившееся в неудобной позе тело мужчины. Мой нож торчит ровно по центру груди. Мужчина еще жив, но сиплые хрипы и судороги конечностей говорят о стремительном приближении смерти.

Выдергиваю нож, и легкая футболка тотчас окрашивается в черно-кровавый цвет. Прихватив пистолет, возвращаюсь к перепуганной девице.

– Лезь наверх, – показываю на железные скобы и сдвинутую крышку люка. – Ты свободна.

Она поднимает бледное заплаканное лицо и что-то шепчет.

Даже не пытаюсь разобрать ее фразы – все равно не знаю по-турецки ни слова. Сунув пистолет за пояс, а нож – в закрепленные на правой голени ножны, продолжаю путь к проливу…

Протопав с полкилометра, вижу впереди толстую решетку, сквозь которую побивается свет и слышен звук накатывающих волн. Это означает, что я вновь в тупике и следует побыстрее выбираться наружу.

Возвращаюсь на сотню метров – до ближайшей лесенки, ведущей к люку. Поднимаюсь, сдвигаю тяжелую крышку и, щурясь от яркого света, вытаскиваю пропахшее зловонью тело из канализации.

Да здравствуют свобода и свежий воздух!

Многочисленные туристы с удивленным любопытством оглядываются в мою сторону, чего-то лопочут, смеются, фотографируют. Плевать! У них своя свадьба, а у меня свой банкет. Торопливо перемещаюсь к краю площади – туда, где разбрызгивает пену грязно-бирюзовая волна. И настороженно кручу головой. Только что мной убит четвертый ушлепок из лихой компании хорватов. Кто знает, сколько их было всего! Пятеро? Семеро? Или больше?.. А сколько осталось? Два дебила – это сила, три дебила – это клан. В общем, бдительность терять нельзя.

Выбирающегося из-под земли человека я замечаю и узнаю, когда до воды остается всего ничего. Это папаша Хелены – Анте Анчич.

«Вот же упрямец! – поражаюсь, подбегая к бетонному парапету. – Что ему надо от бедной девчонки? Да и от меня тоже?..»

Оглянувшись перед прыжком в воду, вижу бегущего ко мне хорвата. Он один и расшвыривает со своего пути бедных туристов, точно невесомых тряпичных кукол.

Да, он один, и я вполне могу подстрелить его из трофейного пистолета, чтобы разом покончить с осточертевшей погоней. Но вокруг толпятся ничего не подозревающие люди. Они будто нарочно останавливаются и глядят вслед озлобленному типу, несущемуся по площади с перекошенной от злобы физиономией. Любой промах из не опробованного мной оружия станет для кого-то из них роковым.

– Ладно, сучара! Не отстанешь – утоплю в этом грязном проливе!.. – цежу я сквозь зубы и прыгаю ласточкой в воду.

Всплываю под дальним бортом бело-голубой посудины, стоящей на рейде в сотне метров от парапета. Сложно догадаться о назначении угловатого уродца: то ли прогулочный катерок, то ли плавучий ресторанчик. Неважно. Главное – отдышаться, хорошенько прочистить легкие и продолжить стайерский подводный заплыв.

Отдыхая, выкраиваю наиболее безопасный маршрут. Необходимо попасть на берег, но так, чтобы меня не видела ни одна пара любопытных глаз. Вскоре удается разглядеть левее площади короткий пирс для маломерных судов; дальше тянется относительно безлюдное место – длинная низкая набережная. Туда и направляюсь.

На берег выбираюсь, преодолев под водой в несколько этапов метров восемьсот. С ребризером или аквалангом данное расстояние показалось бы детской шалостью; с задержкой дыхания сия дистанция дается непросто.

Небо теряет сочные краски. Осторожно прохожу мимо богатого особняка – верно, какого-то музея; перебегаю дорогу и ныряю в густой парк. Здесь я намерен немного отдохнуть и просушить одежду…

Солнце зашло за неровный горизонт.

Я еду на такси черт знает куда. А конкретно – в то место, которое указано на клочке газеты, лежащем на торпеде.

– Это хотя бы в Стамбуле? – усомнился я, когда водила прочитал название отеля и запустил движок.

– Истанбул-Истанбул, – ощетинил он усы и заклевал горбатым носом.

– Ну и славненько. Едем…

Пролив остается далеко за спиной. Потоки транспорта с темнотой не ослабевают: мы кружим по хорошо освещенным дорогам около сорока минут, выдерживая общее направление на запад.