Сергей Соболев - Абсолютный холод

Ларс, взяв бесчувственного охранника за шкирку, легко, как показалось, не прикладывая усилий, потащил в пристройку. Двое русских, чтобы не мешать местному парню, взявшемуся слегка прибраться у дома, отошли чуть в сторону.

– Что это у тебя за плечами, Саныч? – полушепотом спросил Трофимов. – Где ты раздобыл этот рюкзачок?

– Места надо знать, – шепотом отозвался Воронин. – Лагерь номер два…

– Он самый?

– Он самый. Тайник, как выяснилось, охраняла медведица. – Воронин невесело усмехнулся. – А за белой медведицей ее друг приглядывал… Ее, эту самку, роды у которой только что приняли девушки, по-видимому, несколькими днями ранее подняли из ее штатной зимней квартиры. Да еще и подранили, сволочи… У ее приятеля тоже шкура продырявлена, кстати.

– Ну и зверь! Бррр…

– М-да… редкий экземпляр даже среди белых медведей. Он нам, Лёша, если и не жизнь спас, то сильно облегчил тему выполнения задания.

– Камера? Флешки?

– В рюкзаке. Но просматривать, как ты понимаешь, здесь не место и не время.

Они некоторое время молчали, вспоминая ребят, которые заплатили жизнями, выполняя важное разведзадание. Потом, не сговариваясь, посмотрели на едва угадываемый в серой тьме и в снежных зарядах берег Нордфьорда.

– Я связался по рации с нашими, – сказал Воронин. – Андрей и еще четверо находятся по другую сторону фьорда, в Бохемансетте.

– Они вчера весь день возили волонтеров и эту вот «команду Хёугли»…

– Да, верно. Иначе нас бы вообще сюда не пропустили. Ребята отвлекли внимание, утомили их… Хотя с Хёугли нам все равно пришлось познакомиться поближе.

– Общение оказалось недолгим. Такой лютой смерти врагу не пожелаешь… Хотя Хёугли заслужил. – Трофимов зябко передернул плечами. – Какие ЦУ получены?

– Примерно через полчаса здесь будут два скутера. Ребята заберут этот вот ценный груз, – Воронин коснулся лямки рюкзака, – остальное – не моего и твоего ума дело… Ты иди, иди, Леша, покарауль пока возле дома! На случай, если еще кто-то из сотрудников Хёугли сюда надумает пожаловать. А я здесь постою, дождусь наших.

Они одновременно достали рации из внутренних карманов и включили их на одну волну.

Трофимов, чуть оскальзываясь на жестком насте, направился к даче Ругстад. Торенсен включил подсветку: в огнях светильников и вывешенной на фасад гирлянды лампочек, мерцающих на фоне снежной завесы, дом Ругстад удивительно походил на декорацию из рождественской сказки.

Воронин остался на продуваемом ледяным ветром берегу Нордфьорда. Он стоял под не чужим для россиянина небом, на не чужой ему северной земле, дожидаясь товарищей, которые должны забрать ценный груз.

28 апреля Поселок Лонгйир

Уже пятый день кряду над скованным льдами и присыпанным снегом архипелагом тысячи островов сияет солнце. Стоит прекрасная безоблачная погода. По ночам еще потрескивают морозы, но днем столбик термометра показывает немногим выше нуля. Даже здесь, на этой суровой полярной земле, вполне ощущается приход весны.

Аэропорт Svalbard принимает теперь уже по четыре-пять рейсовых бортов в сутки. И еще от десяти до пятнадцати небольших частных или чартерных самолетов прилетают на архипелаг с побережья Норвегии ежедневно: они доставляют в Лонгйир тех, кто не стеснен в средствах. Туристов, среди которых большинство пока составляют любители зимних видов спорта, гораздо больше, чем было в прошлом и позапрошлом году. В небольших уютных отелях поселка Лонгйир нет свободных мест.

Двое молодых норвежцев и их русская подруга вошли в небольшое чистенькое здание местной больницы. В коридоре их встретил единственный в поселке врач – он тоже довольно молод, ему немногим за тридцать.

Они сняли в коридоре пуховики, переобулись в тапочки, надели белые халаты. Глядя на их приготовления, можно было бы подумать, что они пришли проведать какого-нибудь знакомого. Это было верно, но лишь отчасти. В этом небольшом, на четыре койки, медучреждении, к счастью, в настоящее время не было пациентов, кроме тех двух, посмотреть на которых и побыть в их компании и пришли эти трое молодых людей.

Они прошли в помещение, где была выгородка – нечто вроде вольера. В хорошо знакомой Ругстад и Ильиной палате, где им довелось провести самим немало дней и ночей, вместе и порознь, сменяя друг друга, сегодня дежурила молодая женщина, сотрудница офиса сиссельмана.

Увидев, кто пришел, она заулыбалась:

– А вот, ребятишки, и ваши вторые родители вернулись!