Сергей Самаров - Аномалия

«Тойота Королла» тем временем совершила очередной полукруг и остановилась в 20 метрах от поворота. Подполковник Свентовитов решил, что эти 20 метров ему нетрудно будет пройти пешком. Впрочем, у него оставалось в запасе около трех минут, и он провел эти три минуты в машине, заглядывая через плечо старшего лейтенанта Корсакова в монитор ноутбука.

– Он идет с противоположной стороны. Только-только из-за угла вышел на «аппендикс».

– Ну, пора, – вздохнул подполковник и открыл дверцу машины. – Надеюсь, он меня узнает… Плюха, как обстановка?

– Можно прогуляться, – отозвался майор Веримеев.

Валентин Александрович вышел, неторопливо дошел до угла и свернул. Неподалеку стоял майор Веримеев, который своего командира почему-то не узнал. Наверное, не привык видеть его в гражданской одежде. По той же, видимо, причине и сам подполковник не узнал своего заместителя и прошел мимо него, даже не скосив в сторону взгляд.

Дальше путь пролегал прямо. Навстречу и попутно шло много людей, и необходимо было выбрать среди них одного, которого видел только на десятке фотографий. Но знал, что немецкий бизнесмен Клаус Грофф предпочитает свободной современной одежде строгие и солидные темные костюмы. Среди множества разномастных туристов человека в строгом темном костюме выделить было реально. И Валентин Александрович выделил его издали…

Профессор Кошарски всегда, сколько себя помнил, предпочитал в самолетах спать, поскольку в полностью компьютеризированный век работать на компьютерах в воздухе запрещалось, а больше в самолете заняться было нечем. Сон же в такой ситуации был лучшим времяпрепровождением и к тому же сильно сокращал утомительный полет. Но в этот раз Кошарски уснуть никак не мог. Старший агент ЦРУ Джон Джонс, устроившийся рядом, заснул сразу после взлета, и ему можно было только позавидовать. Говорят, что хорошо спят люди с чистой совестью. Фил к этому обычно добавлял, что люди вообще без совести спят еще лучше. Джона Джонса, хотя бы в силу его профессионального статуса, профессор отнес бы ко второй категории. Тем не менее, о категориях сонливых людей не задумываясь, Джон Джонс спал. А Фил Кошарски, кресло которого располагалось рядом с иллюминатором, долго смотрел через двойное крепкое стекло на океан, который распростерся под крыльями. Разглядывал суда, спешащие к какому-то порту или, наоборот, из этого порта в другой, по другую, может быть, сторону океана или же вообще в другой океан. И странно было думать о том, что не знаешь даже, в какой порт эти суда спешат и из какого выходят в плавание. Джон Джонс не посчитал нужным поставить в известность Кошарски, куда они прилетели изначально и откуда вылетели дальше. Единственное, что он сообщил, куда должны прилететь в конце концов – в Польшу, хотя, скорее всего, с какой-то промежуточной стоянкой на дозаправку самолета. Расстояние слишком велико, чтобы лететь напрямую.

Итак, дорога в небесах пролегала в Польшу. Внизу оставался темный океан, но он быстро удалялся и округлялся с набором высоты, а потом и вовсе скрылся за слоем нижних облаков. В Польшу, на историческую родину, туда, где жили когда-то предки…

Говоря по правде, Фил Кошарски даже не знал, нужна ли американскому гражданину виза для посещения Польши, и вообще хорошо, что он взял с собой паспорт, хотя в повседневной жизни всегда обходился без него. Согласно американским законам, водительское удостоверение или страховая карточка в состоянии заменить любой паспорт и являются исчерпывающими документами, удостоверяющими личность во всех ситуациях, кроме оформления документов в банке. В Польше, слышал он, это совсем не так, хотя не знал, как и какие документы там требуется иметь при себе. Но в любом случае должны же быть хоть какие-то официальные основания для пребывания в чужой стране! Пока таких оснований для себя Кошарски не находил. Это вызывало некий дискомфорт в мыслях и создавало легкую растерянность.

Но гораздо больший дискомфорт и даже беспокойство вызывали спутники, летящие тем же рейсом. Профессор хорошо помнил, что Джон Джонс намеревался взять с собой какую-то «группу поддержки». Как он объяснил тогда, для участия в аукционе, на котором этот тип – Валерий Людвигович Майтусенко – собирался продать теоретическую документацию по русскому комплексу «Гранит». Часть материалов Кошарски видел. Но там не было главного. И над этим главным много лет бьются американские ученые, да и не только американские. Правда, когда-то, еще в начале двадцатого века, частично проблему решил Никола Тесла, но только частично. Кроме того, Тесла не имел привычки документировать свои разработки. Он все держал в собственной гениальной голове. То, что осталось после него в наследство коллегам, не создает единой картины. Вот потому и бьются многие ученые головой о стену, не зная, как отправить через пространство устойчивые пучки электромагнитных колебаний. Слухи о том, что русские физики Капица и Ландау теоретически смогли эту проблему разрешить, а потом русские же инженеры сумели применить теорию на практике, ходили давно. И даже есть косвенные данные об испытаниях комплекса «Гранит». Когда Горбачев то ли по глупости, то ли от ненависти к своей стране открыл американским ученым архивы советских физиков, там этих материалов не оказалось. Джон Джонс говорит, что, согласно данным ЦРУ, их и у русских тоже сейчас нет. Но, как оказалось, они есть у этого Майтусенко, некогда работавшего в той системе, где «Гранит» создавался. И он даже сумел в Польше построить мизерную установку, копирующую действия «Гранита» в весьма ограниченных параметрах. И выставляет на аукцион и саму установку, и свои материалы. То есть материалы русских ученых, очевидно им когда-то похищенные. И Джон Джонс пригласил профессора Кошарски выступить в качестве эксперта, способного оценить русские секретные материалы. Для этого же с ними должна была лететь и команда, которую старший агент ЦРУ назвал группой поддержки. Но сейчас с ними летела не команда, а коммандос, как легко определил Фил Кошарски. Хорошо вооруженные, готовые ко всему парни, конечно, лишними нигде не будут, но это давало мыслям другое направление. Что задумал Джон Джонс?..