Кирилл Казанцев - Служебный разбой (сборник)

Все они выросли в одном дворе, окруженном хрущевскими пятиэтажками. Вместе пакостили, вместе дрались с пацанами из соседних дворов. Старухи-соседки предрекали им тюремные нары и скорую гибель от финки блатаря. Только бандитов из них не получилось – покуролесили в семнадцать лет, после благополучно отслужили в армии и жили на гражданке честно – кто как мог. Волкашин ушел в госбезопасность. Алик Горохов (человек, в общем, ограниченный) мыкался по стройкам, пока не нашел пристанище в общаге комбината ЖБИ. Олег Сысоев одно время служил в милиции, но за алчность был уволен и перебивался охранником на автостоянке; вкалывать он терпеть не мог: пусть мало платят, лишь бы балду гонять. Он днем и ночью ходил в своей камуфляжной форме с замусоленными локтями и мечтал устроиться в пожарную часть – сутки дежуришь, трое дома.

Венька Азаров, профессиональный водила, несколько раз влетал по-глупому – то машину чужую разобьет, то груз попортит в дороге, а как устроился в автобусный парк, так вообще забыл, что такое деньги – там кормили обедами в столовой и обещаниями погасить долги. Озлобился Венька, из семьи ушел, в карты стал играть на деньги (проигрывать).

Борька Маранков на рынке печеньем торговал, но как-то неудачно. Он много чем пытался торговать: шмотьем, рыбой, видеотехникой, теперь вот печеньем; но братва местная чересчур давила поборами, да менты, да администрация рынка – всем кушать хотелось. Зарабатывал он, как нормальный рабочий на заводе, не больше. На заводе за такие деньги хлопот мало – работай да зарплату жди. А ему и по соплям частенько рэкетиры давали, и менты товар отбирали внаглую, и по поездам он маялся с сумками, по барахолкам в чужих городах; только другой профессии он себе уже не представлял – тридцать пять лет не двадцать, заново переучиваться, перестраиваться не всякому под силу.

Антон Мулатов, как был дворовой шелупонью, ею и остался. Воровать не воровал, но постоянно отирался по пивным, обирал пьяных, курил травку, задирал в своей пятиэтажке соседских мужиков.

Волкашин долил остатки водки в стаканы, обвел взглядом своих корешей юности, ухмыльнулся:

– Другого шанса подняться у вас не будет. Утонете в дерьме.

– Погрязнем, – поправил его Мулатов.

– Мы и так в дерьме, погрязли по самые уши.

– А ты самый крутой, – подколол Вениамин.

Волкашин снова ухмыльнулся.

– Лучший из худших.

Помолчали.

Все курили, осоловело глядя перед собой. Дым сигарет уходил к потолку. В маленькой комнатке было душно и смрадно. Усталые, потные мужики тоскливо перерабатывали отвердевшими мозгами предложение дружка юности, и каждый в душе вылеплял отрицательный ответ. Если бы он предложил это лет семь-восемь назад, когда в мозгах сперма бурлила, а в венах кипела кровь… А теперь…

– Повторяю снова. Областная ОПГ снимает с фирм бешеные бабки.

– Везде так, – вставил Маранков.

– Согласен, что везде, – Волкашин чокнулся своим стаканом с грудой остальных стаканов, стоявших на застеленном клеенкой столе, залпом выпил водку, похожую на бензин, долго дышал носом, пережидая, когда исчезнет вкус алкоголя в глотке. – Это бизнес. Большой бизнес. А чтобы заниматься бизнесом, надо платить. Все платят. У всех есть крыша. И у фирмачей, и у бандитов. Раз в месяц ваш известный держало города везет в Москву чемодан денег. Наше питерское управление совместно с москвичами заготовило показательную операцию.

– Альбертика возьмут? – спросил Маранков, по роду своей базарной жизни знавший поименно всех городских авторитетов.

– Да. Деньги, какие он повезет… Короче, в Москве уже решено, что этот взнос в общак конфискуют. Братва смирилась с этой потерей – надо, значит, надо. Только ваши местные еще не знают, что их отдали на «заклание».

– Мудрено говоришь.

– Мудрено не мудрено, Алик, а прилетел я к вам только потому, что еще помню, какими вы были пацанами.

– Какими? – Горохов с грустным видом поскреб лысину.

– Крутыми.

– Я и сейчас крутой. Хе-хе-хе, – пьяный Мулатов развязано рассмеялся.

Волкашин презрительно хмыкнул.

Мулатов, отсмеявшись, вдруг посмотрел трезвыми глазами.

– Нас братва передавит, как клопов.

– Жить хочется?

– Кому не хочется? Какая бы ни была – жизнь есть жизнь.

– А говоришь, что крутой. Я такой куш предлагаю… Деньги повезут завтра. Отобьем их нагло, перед зданием аэровокзала. Этого никто не ждет. По сто пятьдесят тысяч на брата. Таких денег никто из вас не заработает. И я не заработаю. Их можно только гоп-стопом взять!