Кирилл Казанцев - Последняя капля терпения

– Ответ принят. Я готов перевести вас в свою охрану.

– Меня вполне устраивает и моя теперешняя должность.

– Не простым смертным охранником, а старшим смены. Если желаете вспомнить боевое прошлое, то у меня есть что-то вроде внутренней разведки.

Ларин еле поборол в себе искушение дать согласие. У него было чувство, что Глотов его испытывает, проверяет, заинтересуют ли его «внутренние» секреты имения. Согласиться – значило раскрыть себя. Да и во внутренней разведке наверняка существовала круговая слежка друг за другом, особенно плотная на первом этапе – за новичком. Для длительного внедрения хорошо, но ведь Дугин поставил сроки.

– Нет, во всяком случае, не сейчас. Присмотритесь ко мне получше. Такие решения сгоряча не принимают, – позволил себе Андрей дать совет Глотову.

– Уговорили. Скромность украшает человека. Решитесь, сразу же сообщите, – согласился хозяин имения. – Насчет вознаграждения поговорим позже, у меня много дел – назначена встреча. А теперь идите к воротам. Там уже приехала ваша жена, достает мою охрану, требуя встречи с вами. Хочет вас непременно видеть. Угрожает позвонить в милицию. Пришлось забрать у нее мобильник.

– Это я накрутил ее. Позвонил сразу, когда понял, что те, со склада, ко мне уже не подберутся.

– Перестраховались на случай, если со мной возникнут проблемы? Вам нужен был осведомленный человек по ту сторону забора?

– А почему бы и нет? Разве такого не могло случиться?

– Мудро звонить жене. Это – не в милицию и не в ФСБ. Ваше счастье, что так не поступили.

– Дураком себя никогда не считал.

– Вот и отлично. Я постараюсь сделать так, что у вас не будет проблем в связи с сегодняшними событиями. Даже по ту сторону моей высокой ограды. – Глотов вновь раскрыл ежедневник, давая понять, что разговор окончен.

Ларина никто не сопровождал, когда он шел старинными коридорами дворца. Личные комнаты хозяев находились на втором этаже и в мезонине, а весь первый этаж носил парадный характер – что-то вроде музея, приспособленного для приемов и деловых встреч. Андрей вроде бы торопливо шагал, но сам тем временем присматривался, запоминал расположение помещений. Охранник, дежуривший площадкой пониже, окликнул его и указал дорогу вниз. Пришлось сменить маршрут.

Пока Ларин лежал на лавке в цокольном этаже дворца князей Волконских и гадал о своей будущей судьбе, у ворот склада в Наро-Фоминске появились два автобуса с зашторенными окнами. Еще на трассе, не доезжая ворот, у самой заправки остановилась «Волга» с тонированными стеклами. Обычно Дугин не появлялся на месте проведения самолично спланированной операции, по долгу официальной службы у него имелись другие обязанности. Но сегодня пришлось действовать быстро.

Минуло не так уж много времени с момента звонка Ларина, а руководитель тайной организации уже сумел отправить в подозрительное место два взвода милицейского спецназа из роты, которой командовал верный ему офицер. Основания для отправки спецназа были достаточно веские: автоматная стрельба на территории склада средь бела дня. Правда, никто из горожан не позвонил по этому поводу в милицию; был лишь анонимный звонок кого-то из сотрудников склада, но звонивший даже не успел назваться, связь оборвалась. Людям Дугина пришлось лишь постараться, чтобы на место отправили тех, кого нужно.

Дугин держал в руке рацию и, поглядывая в тонированное стекло, вслушивался в радийные переговоры на милицейских частотах. Пока пейзаж за окном «Волги» просматривался вполне мирный. По трассе проезжали машины, заруливали к заправке. Склады казались безжизненными. Ни один автомобиль не въезжал в ворота и не покидал их. На служебной стоянке виднелись два автобуса. Все шторки опущены, внутри никакого движения.

Лишь одним словом Дугин мог «разморозить» пейзаж. И этого слова ждал командир спецназа, сидевший в одном из автобусов рядом со своими людьми. Рация пощелкивала, готовая принять командное слово Дугина.

– Начали, – наконец прозвучало из динамика.

Командир продублировал команду. Пневматика с шипением открыла двери в автобусах. Один за одним из них выбегали бойцы в бронежилетах и с автоматами. Черные шлемы с прозрачными забралами прикрывали головы и лица. На затылке каждого шлема виднелся номер, так, чтобы командир мог ориентироваться во время операции и не упоминать в радиопереговорах фамилии бойцов. Спецназовцы заняли позиции.

Затем на короткое время наступило затишье. За высоким забором царила почти полная тишина, такая же тишина – снаружи. И тут за воротами послышался звук приближающейся машины – мощного грузовика. Командир спецназа поднял руку, объявляя готовность. Автомобиль, судя по всему, остановился перед самым выездом. Лишь только ворота отворились, как перед кабиной готовой уже тронуться с места машины появились двое бойцов; стволы их автоматов были направлены прямо на растерявшегося водителя. Тот от неожиданности тут же поднял руки над головой и не знал, что делать, только косил глазами на пробегавших мимо него на территорию спецназовцев. Бойцы в бронежилетах и с оружием тут же рассыпались в проездах отдельными группами. Зазвучали короткие команды. Грузчиков и сотрудников складов ставили лицом к стене, обыскивали. Тут же пробивались по компьютеру, сравнивались с базой данных фамилии, имена, учетные номера документов. Тех, у кого не было регистрации, отводили в сторону, остальным отводили угол, где они уже могли покурить, поговорить между собой. На возмущенные вопросы и реплики спецназовцы просто не реагировали. Но все это, по большому счету, было отвлекающим маневром. Командир спецназа вел свою группу к корпусу, о котором успел сообщить Ларин. Суриковая громада, похожая на застывший теплоход, высилась с южной стороны. За отодвинутой створкой ворот таинственно темнели морские контейнеры.