Кирилл Казанцев - Последняя капля терпения

– Так положено. Я, как режиссер, на площадке за технику безопасности отвечаю. Поэтому и должен иметь человека, специально обученного. Представляешь, что мне идиот-сценарист в этой сцене написал? Бойцовая собака вырывается с ринга, перемахивая ограду, и бросается на людей. А главный герой хватает ее голыми руками и забрасывает назад. Собака же актера укусить может, покалечить. А продюсеру потом за его нетрудоспособность неустойку платить придется, как за полноценные съемочные смены.

– Да, кино – штука дорогая и, как всякое искусство, требует кровавых жертв, – засмеялся Глотов.

Гримеры приводили актеров в порядок, подправляли грим, разглаживали складки на одежде. Смотритель собак вытащил пачку сигарет, молча предложил Ларину.

– Не курю. Некоторые собаки запаха табака не любят, – отказался Андрей.

Азиат слегка улыбнулся тонкими губами и не слишком дружелюбно произнес:

– Может, ты и хороший специалист, хотя о тебе я раньше ничего не слышал. Но только к моим собакам не лезь.

– Постараюсь не мешать. Отработаю смену, получу свое, а большего мне и не надо. На твое место не мечу.

Предположение рассмешило смотрителя псарни.

– Меня Александр Филиппович ценит. Ни на кого не променяет.

Ларин приподнял манжет куртки и глянул на циферблат:

– Что-то тянет наш мэтр. По расписанию съемки уже должны идти...

…Дугин любил и культивировал у людей, с которыми работал, четкость и пунктуальность. На циферблат часов смотрел в этот момент и позевывавший после почти бессонной ночи кинолог. Когда стрелки стали на условленные цифры, он бодро выбрался из-за руля и без всякой боязни распахнул дверцы легкового фургончика. Черный пес – помесь немецкой овчарки с ротвейлером, которому даже не успели дать клички, – выскользнул на дорогу. Замер, выпрямив все четыре лапы, навострил уши, прислушался, принюхался, жадно втянув воздух. Кинолог молча смотрел в собачьи глаза. Пса не отвлекали проезжавшие мимо машины, щебетание птиц. Он дышал все глубже и глубже, втягивая в себя запахи окружавшего его мира. А их было много – тысячи. Собачий нос куда чувствительнее, чем у человека. Один запах отпадал за другим, пока, наконец, не остался единственный – запах дорогого мужского дезодоранта. Слабый, едва различимый, но он заставил пса грозно оскалить пасть. Судорога волной прошлась по его мощному телу. Вспомнились обиды и пытки последних ночей.

Пригнув морду к земле, пес взял след – разбрызганного кем-то на траве накануне дезодоранта. След вел прямо к высокому, непреодолимому для собаки забору, опоясавшему усадьбу. Казалось бы, животному его не преодолеть. Но тот, кто разбрызгивал дезодорант, все предусмотрел и отлично знал собачью психологию. Невидимый след вел к узкой, человеку не проползти, трубе, через которую во время сильных ливней протекал ручей. Пес опустился и ползком двинулся вперед. Когда собака исчезла в трубе, ведущей на территорию усадьбы, кинолог облегченно вздохнул и сел за руль фургончика. Все, его миссия, порученная Дугиным, была выполнена. Теперь в действие должны были вступить другие силы...

Возле питомника дворцовой усадьбы царило бестолковое оживление, как всегда бывает на съемках. Дел хватало всем. А потому никто особо и не пялился по сторонам. Дрессировщики уже ввели в загон бойцовых псов – питбулей, и разогревали их, держа на коротких поводках. Воздух полнился лаем, повизгиванием. Исполнители главных ролей уже сидели на скамейке, рядом с ними расположилась массовка из работников усадьбы, одетых в дорогие вечерние костюмы и платья. Режиссер давал последние наставления оператору.

– Постарайся снять одним планом. Одним движением. Объедини драку собак и взгляды героев.

Смотритель псарни не сводил своих раскосых глаз с находящихся в загоне беснующихся собак. А вот Ларин то и дело косился через плечо на близлежащую рощу. Когда он увидел мчащегося огромными скачками черного пса, то неторопливо отступил в сторону от смотрителя псарни.

Пса вели ненависть и запах. Он уже «видел» своим чутким носом того, кто излучал еле уловимый терпкий аромат проклятого можжевельника. «Видел» так, словно все вокруг тонуло во мраке, и только его носителя освещал яркий фонарь. Пес мчался практически беззвучно. На этот раз он собирался не обороняться, а первым нанести удар.

– Внимание! Мотор! – крикнул режиссер, опускаясь в походное брезентовое кресло.

Хлопнула, мигнув электронными огнями, кинематографическая хлопушка. И в этот момент в последнем огромном прыжке черный пес прыгнул на смотрителя. Толкнув мужчину в спину, он повалил его и тут же сомкнул мощные челюсти на запястье правой руки. Той самой руки, в которой его «воспитатели» неизменно сжимали тяжелую палку для битья.