Евгений Костюченко - След мустанга

— Поговорю, — пообещал Кирилл. — Сделаю все честь по чести. Если ты согласна.

— Да согласна я, — просто сказала она. — Если нас до свадьбы не поубивают всех.

И вдруг привстала, повернувшись к окну.

— Керосин.

— Что?

— Керосином пахнет. Разлился где-то недалеко.

Полли легонько толкнула его в грудь:

— Что стоишь? Поджигают нас, а ты стоишь. — Она загасила свечу. — Поднимай ребят.

Кирилл вернулся в гостиную, и все повернулись к нему, пряча ухмылки.

— Наворковались, голубки? — спросил Остерман.

Кирилл снял винчестер со стены и задул свечи.

— У нас гости. Пойду проверю.

— По местам, — тихо сказал Илья, и все вышли из комнаты, бесшумно и быстро.

Стоя на лесенке, приставленной к забору, он жадно втягивал пряный ночной воздух, но не замечал в нем ничего, кроме обычных степных запахов. Конюшни на соседних холмах вырисовывались черными треугольниками на лиловом звездном небе. Нигде — ни лишнего шороха, ни треска, ни удара. Тишину наполняло лишь слаженное пение цикад. И вдруг он разглядел светлую полоску в темном силуэте конюшни.

— Так и знал, — шепнул Илья, стоявший рядом. — Самую дальнюю подожгли.

Через минуту неяркое робкое пламя выбилось из-под крыши и осветило холм. Кирилл увидел метнувшуюся тень и приложился к винчестеру.

— Не спеши! — Илья взял его за плечо. — Пусть разгорится, будет лучше видно.

Огонь, выгибаясь из-под кровли, лизал крышу, а из нее уже сочился дым; скоро все строение превратилось в гигантский костер.

Кирилл прикрыл глаза ладонью, глядя на освещенный склон, а не на пламя.

— Так ты не передумал жениться? — спросил Илья.

— Наоборот. Невеста уже согласна. Осталось уломать отца.

— Черт! Да сколько же их там! — сердито пробормотал Остерман, когда поджигатели кучками стали перебегать к соседней конюшне.

— Я насчитал двенадцать, — сказал Кирилл. — Хочешь, чтобы они подожгли и вторую?

— Жалко, — вздохнул Илья. — Но лучше, если все три сгорят дотла. Не будем мешать. Говоришь, отца уломать? Как его зовут?

— Какая разница? Ну, Лука Петрович.

— Не забыть бы. Когда поедем свататься, я вплету ленточки в гривы лошадей, и к хомутам бубенцы приделаю. Здесь такого не видали. Это будет шик, Кира!

Огонь пожара осветил степь. Встревоженные птицы мелькали в раскаленном воздухе, исчезая в клубах дыма.

Кирилл понимал, на что рассчитывал Остерман. Их силы были слишком незначительны. Удержать конюшни все равно не удалось бы, и противник, засев в них, получал отличную базу для долговременной осады. А в обгоревших развалинах не укроешься.

— Думаешь, они пришли только чтобы сжечь конюшни?

— Я думал, что им хватит одной, — ответил Илья. — Кажется, я просчитался. Может быть, они хотели, чтобы мы кинулись тушить пожар, и тогда они бы нас перебили. А теперь они думают, что на ранчо никого не осталось. Это плохо. Они могут и на дом полезть.

— Уже лезут…

Поджигатели, опьяненные успехом, неторопливо спускались по склону, и длинные тени змеились перед ними. Они скрылись в тени, когда оказались в ложбине между холмами, и Кирилл испугался, что они могут свернуть в сторону. Этот склон, голый и ровный, был изучен им еще днем, и через каждые пятьдесят шагов он вбил вешки, чтобы ночью не гадать, определяя дистанцию.

Будет крайне досадно, если противник перехитрит его и направится к дому по дороге. Дорога тоже была пристреляна заранее, но за нее отвечали другие…

Тени снова поползли по склону, потянулись вверх, и Кирилл успокоился.

— Их уже пятнадцать, — сказал Илья. — Нет, шестнадцать. Не понимаю, чего они хотят. Ну, постреляли. Ну, подожгли. Но штурмовать-то зачем? Знаешь, Кира, мы имеем дело с законченными кретинами.

— Или с клубом самоубийц.

— Как идут, как идут! — восхитился Остерман. — Какое высокомерное презрение к опасности! Нет бы — зигзагом припустить. Или перебежками. Идут, словно к себе домой.

— Ты был прав. Они уверены, что здесь никого не осталось.

— Да за кого они нас принимают?

Кирилл поймал на мушку того, кто шагал чуть позади остальных — у него на поясе раскачивалась и блестела стеклянная бутыль. Скорее всего, с керосином. Этот парень, видимо, собирался поджечь дом так же легко, как он справился с конюшнями.

После выстрела поджигатель всплеснул руками и повалился на спину. «Плохо, — подумал Кирилл. — Нам бы хоть одного живого».

Он стал остальным целиться в ноги. Винчестер Ильи грохотал рядом, и пустые гильзы звенели, ударяясь о саманный забор.