Андрей Константинов - Мент

— …На шесть процентов, — повторил полковник. И — Пивоварову:

— Вам удобно здесь сидеть, товарищ прапорщик?

— Мне?

— Вам, вам… удобно?

— Спасибо, — неуверенно ответил Пивоваров. — Вполне.

— Ну… дело ваше, — сказал Жаров. В голосе прозвучала какая-то хитринка. Зам по воспитательной работе отвел глаза. По залу катился гул, кто-то даже хохотнул.

— Я бы на вашем месте лучше у стеночки постоял, — сказал Жаров. Снова кто-то хохотнул.

— Ну-ну, — оборвал этот смех полковник, — у нас не базар, а производственное собрание… что за смех?

И продолжил доклад. Но в глубине глаз полковника блестели искорки.

На перерыве все вышли курить. Растерянный прапорщик подошел к группе вертухаев… при его приближении все замолчали. Неуютно стало Коле Пивоварову, смотрели на него внимательные глаза. Ехидно, озорно, пристально… ну, чего уставились? Вылупились, понимаешь…

Достал Пивоваров пачку хороших сигареток. «Кэмэл» называются, случайно одна знакомая подарила… Достал Коля сигареты. Угощайтесь, мол, ребята, говорит.

Но не берут у Коли сигареты. Молчат. Смотрят.

— Угощайтесь, мужики, — повторил прапорщик. — Это «Кэмэл».

— Да уж спасибо, Коля… свои покурим.

— Дык чего же?

— А так… нельзя нам у тебя ничего брать. Мы ж не знали.

— А чего не знали? — недоумевает прапорщик Пивоваров.

— Ничего не знали… а с виду-то и не скажешь.

И отвернулись от ошеломленного Коли его товарищи по оружию, отошли в сторону. А кто-то напоследок еще покачал головой и повторил: «Да… с виду и не скажешь. Вот, мол, как бывает-то…»

Потом, конечно, все прапорщик понял. И все с ним здоровались, и разговаривали, и выпивали вместе. Но при случае могли все-таки подковырнуть. И вертухаи, и зэки.

…Спустя несколько дней после того собрания нашел во время шмона Пивоваров номер «Плейбоя» у одного зэка.

— Во, — сказал он, доставая глянцевый журнал из тумбочки, — это у тебя чего?

— «Плейбой», гражданин начальник, — ответил зэк. — Легальное издание. Не запрещается.

— Сам знаю, что не запрещается… а зачем тебе-то?

— А на безбабье-то хоть поглазеть.

— Все с тобой ясно, — веско сказал Пивоваров. — Журнальчик глядишь, и онанизмом грешишь. Так?

И засмеялся весело, жизнерадостно, громко.

— Может, и грешу, — ответил зэк спокойно. — По мне уже лучше так, чем под хвост баловаться.

И осекся смех веселый. Бросил прапорщик Пивоваров проклятый «Плейбой» на тумбочку, махнул рукой… Но больше на пустые ряды впереди справа не садился.

Обнорского Зверев перетащил к себе в отряд. Никаких сложностей здесь не было — завхоз 16-го умел ладить со всеми. Свои отношения с начальством он строил на голом корыстном расчете. Лагерный кум, например, был заядлым киноманом, и Сашка регулярно снабжал его видеоновинками. Кассеты ему присылали из Питера. Один из замов начальника был тщеславен, считал себя самым крутым специалистом-хозяйственником. К нему Сашка ходил за консультациями по хозяйственным вопросам: покраске забора, замене унитаза, забиванию гвоздя. Эти глобальные вопросы замнач мог обсуждать подолгу и всерьез… Зверев был единственным человеком в тринадцатой зоне, проявляющим искренний интерес к этой животрепещущей теме. Замнач ставил его в пример остальным.

Если к Сашке обращался рядовой зэк, то и его Сашка всегда внимательно выслушивал и помогал.

Сашка лгал и лицемерил, крутился. Но зато он решал вопросы. Умел при этом держаться с достоинством, не допуская какого-либо панибратства, был ровен и выдержан. А при случае мог показать характер. В общем, Александр Зверев в тринадцатой был в большом авторитете. Когда однажды Сашка подрался (и очень жестко) с двумя бывшими омоновцами из Подмосковья, начальник колонии сказал: «Ну уж если Зверева достали! Уродов — в карцер, Звереву сделать внушение… а то распустились, понимаешь».

Сашка лгал и лицемерил, но он еще и реально работал. Его отряд был лучшим в зоне. У него стенгазета, наглядная агитация, настольные игры, спортивные состязания, у него наименьшее число нарушений режима и самые высокие производственные показатели… Зверев рвался на волю, на УДО. По лагерному выражению, он был краснее пожарной машины.

…Сашка лежал на диване в своей комнате. Ничего в ней не напоминало о зоне: импортные обои, нормальная мебель, телевизор, магнитофон, полки с книгами и кассетами, торшер. Не было только окна. Но это мы уже, как говорится, проходили. Зверев взял лист ватмана и… правильно! Луг и коровы. Привилегия завхоза… Сашка лежал на диване, обдумывая рассказ Обнорского. А рассказал ему Андрей, что…