Андрей Константинов - Адвокат

Когда все улеглись, Сергей, поворочавшись на своей полке без надежды заснуть, встал, вышел в коридор и тихонько постучал в дверь Катиного купе. Она еще не спала и отозвалась сразу:

— Кто там?

— Это я, — прошептал Сергей. — Открой на минуточку, мне надо тебе кое-что сказать.

— Поздно уже, Сережа, давай завтра поговорим, — ответила Катерина, но дверь все-таки открыла — по типичной женской логике. Сергей проскользнул к ней в купе и сразу же, без слов, схватил Катерину и начал ее целовать. Она глухо постанывала, отвечала ему на поцелуи, но когда рука Челищева скользнула Кате под халат, она изо всех сил уперлась ему в грудь.

— Нет, нет, не сейчас!

— А когда? Когда? — Челищев продолжал прижимать ее к себе, не обращая внимания на сопротивление.

— Подожди немного, ох… Сереженька, нет!

Катя говорила шепотом, но Сергею казалось, что она кричит.

— Сколько можно ждать, я люблю, люблю тебя, ты меня измучила.

— Нет, это ты меня измучил! В темноте купе было непонятно, — смеется Катерина или плачет.

— Сережа, пусти, ты что, решил меня в поезде совратить?

— Я не могу больше, скажи — когда, только не мучай больше! Катерина шумно дышала.

— Я не знаю, Сережа, мне сейчас вообще нельзя! — и вдруг выпалила: — Через десять дней! Ой!

Сказала и сама испугалась.

Челищев выпустил ее из рук и, оглушаемый стуком сердца, машинально переспросил:

— Через десять дней? За базар ответишь?

Катерина фыркнула:

— Да, уж правду говорят — с кем поведешься, от того и наберешься. Помолчала и добавила:

— Отвечу, раз уж сказала! Выцыганил, горюшко ты мое… А сейчас иди спать, не трави себя и меня… Иди спать, Сереженька…

Обалдевший от счастья «Сереженька» выскочил из Катиного купе и побежал в тамбур курить. Он курил и пел, и был словно пьяный, хотя и не пил ни капли спиртного. Жизнь была прекрасна. Мысли об Олеге, родителях, Маркове и прочих грустных темах ушли, словно испугавшись силы его радости…

Утром на Ленинградском вокзале Катерина, немного поколебавшись, предложила всем заехать в квартиру на Кутузовском — в ту самую, откуда осенью 1988 года ее увез Олег. После бегства в Ленинград она ни разу здесь не была, лишь передала запасные ключи соседям-пенсионерам, чтобы те за небольшие деньги поддерживали чистоту и поливали цветы.

Квартира встретила их удивительной чистотой и свежестью. Видно было, что пенсионеры тщательно отрабатывали Катины переводы. Катя осторожно обошла квартиру — все в порядке, все на своих местах, словно и не было четырех с лишним лет в Питере. Но темное пятно на паркете в гостиной, там, где Олег убил предводителя мутноглазых, быстро вернуло Катерину к реальности.

Пока все по очереди принимали душ, Катя соорудила немудреный завтрак. Потом мужчины надели свежие рубашки, Катя подкрасилась, и вся компания двинулась в «Лесобанк».

Габрилович встретил Сергея радушно, долго ахал, тряс руку, приглашал всех в кабинет (кроме Доктора, оставшегося в приемной), заказал у секретарши кофе на четверых и попросил полчаса его не беспокоить.

— Ну, Сережа, какими судьбами в златоглавой? — спросил Габрилович, когда все успели пригубить кофе.

— К вам за помощью, Борис Маркович, — ответил Сергей.

Габрилович вопросительно приподнял брови, а Челищев продолжал:

— Адвокатская практика кормит меня не так уж чтобы очень, ну и… В общем, стал и я поглядывать в сторону бизнеса… А тут еще встретил, можно сказать, однокурсника — прошу любить и жаловать, Миша Либман, ну и возникли интересные идеи.

— О! — сказал Габрилович. — Так вы и есть Михаил Либман? Слышал, слышал о ваших способностях, молодой человек! Только вот с год назад вы куда-то пропали с финансового, так сказать, горизонта. Отъезжали, вероятно?

Михаил кашлянул и покраснел:

— В некотором роде… Пришлось, знаете ли, столкнуться с некоторыми проблемами, вот как раз Сергей Александрович и помог их решить.

Габрилович понимающе кивнул и повернулся к Кате:

— А эта очаровательная девушка — очевидно, ваша, Сережа…

Борис Маркович не договорил, тактично давая Сергею закончить, Сергей замялся, а вот Катя не растерялась, улыбнулась, кивнула и сказала:

— Жена. Екатерина Дмитриевна. У Сергея помутилось в глазах. Он еле удержал на своем лице нормальное выражение. Больше всего ему в этот момент захотелось, чтобы Габрилович крикнул: «Горько!» Но Борис Маркович этого делать не стал.

— Ну, давайте посмотрим ваши бизнес-планы, молодые люди…