Андрей Константинов - Сочинитель

— В «Фитнес-центр», наверное, пошла — она в спортивном костюме была и без верхнего…

— Ага, спасибо, — улыбнулся горничной Андрей. — Пойду ее там поищу…

…Госпожа Даллет действительно оказалась в «центре здоровья» — Обнорский узнал ее сразу, осторожно выглянув в зал с бассейном из-за двери, ведшей в мужской душ. Рахиль ловко двигала ногами на «ходилке» и лицо ее, хоть и не светилось жизнерадостностью, но и не выражало особой тревоги — израильтянка если и была чем-то озабочена, то «головная боль» ее появилась уже давненько, не день и не два, и женщина успела к ней притерпеться… не случайно же говорят человеку, на которого несчастье вдруг свалилось: «Переспи ночь с бедой — а дальше уже легче будет»… Обнорский, глядя на лицо Рахиль, подумал, что, наверное, ее ночь с бедой была уже давно — да, видать, беда оказалась нешуточной…

Осторожно прикрыв за собой дверь, Андрей прошел в мужскую раздевалку, подумал немного, и решил дождаться, когда госпожа Даллет закончит свои занятия — ни к чему серьезные разговоры в спортзале заводить — там и уши лишние в любую минуту появиться могут, да и вообще — обстановка не располагает, интимности, так сказать, не достает…

Обнорский вышел из «Фитнес-центра» и сел за столик в кафе, заказав кофе и сэндвич. Он совершенно успокоился и даже утреннее его недомогание отступило — так уж был устроен организм Андрея — в минуты опасности или просто перед тем, как сделать какие-то серьезные шаги, он умел концентрироваться и собираться, подавляя мандраж.

Эта особенность в его характере выработалась еще в юности, когда Обнорский занимался дзюдо — перед соревнованиями он всегда дергался и нервничал, но когда выходил на татами — успокаивался и переставал видеть и слышать шумный зал, сосредотачиваясь только на противнике…

Андрей успел несколько раз прогнать в голове разные варианты разговора с Рахиль — а госпожа Даллет все не выходила из «центра здоровья». Обнорский уже обпился апельсиновым соком и беспокойно ерзал на стуле — в туалет выскочить он не мог, опасаясь, что именно в эту минуту израильтянка по закону подлости будет возвращаться в свой номер… А рисковать Серегин больше не мог — он и так чувствовал, что вычерпал весь временной лимит до дна.

Ожидание снова затягивалось, но в тот момент, когда оно стало уже совсем нестерпимым, дверь «Фитнес-центра» открылась и в кафе вышла стройная женская фигурка — собственно, только по фигуре, по пластике движений, Андрей и узнал госпожу Даллет — на ней был бирюзовый «адидасовский» спортивный костюм свободного покроя, а лицо — лицо разглядеть представлялось довольно проблематичным делом — лоб и волосы полностью закрывала голубая косынка, глаза прятались за большими очками «хамелеонами», а яркая помада на губах совершенно меняла природный рисунок рта…

Рахиль быстро прошла к лифтам, нажала кнопку вызова и через несколько секунд уже уехала к себе на этаж — Обнорский специально проследил взглядом по табло, где именно остановился ее лифт…

Стараясь не суетиться, Андрей расплатился, пару секунд поколебался — не сбегать ли ему все-таки в туалет, но потом решил собрать волю в кулак — Бог ее знает, эту Рахиль — может, ее снова понесет куда-то…

Через пару минут Серегин прибыл на третий этаж и, выйдя из лифта, огляделся — коридор был пуст. В несколько шагов Андрей преодолел расстояние до триста двадцать пятого номера и, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, постучал в дверь. В номере что-то зашуршало, а потом женский голос спросил по-английски:

— Кто там?

— Вам письмо, госпожа Даллет, — бодро откликнулся Обнорский, демонстрируя хорошее, поставленное в Университете, произношение. — Просили передать срочно и лично в руки…

Дверь приоткрылась — Рахиль стояла на пороге в белом махровом халате и Андрей слегка оторопел — когда она успела переодеться? Ничего не скажешь — шустрая девушка… Израильтянка взглянула на лицо Серегина и, видимо, узнала его, потому что ее зеленые глаза удивленно расширились. Но ничего спросить она не успела, потому что Обнорский подался вперед и произнес на иврите:

— Доброе утро, госпожа Даллет! Добро пожаловать в Россию! Сегодня очень хорошая погода, день теплый… Хотите чаю?

Собственно говоря, этими фразами Андрей практически исчерпал свой запас знаний в разговорном иврите — еврейский язык был вторым восточным языком, который его группа изучала на востфаке. Впрочем, «изучала» — это громко сказано… Иврит в шутку называли «родной речью», к занятиям все относились, спустя рукава, потому что хоть и считался этот язык в восьмидесятые годы «языком потенциального противника», но никто из одногруппников Андрея всерьез не верил в возможность практической работы с этим самым «потенциальным противником». Поэтому уже через несколько лет после выпуска от всей программы изучения иврита в голове оставалось только несколько самых ходовых и нужных фраз, типа: «я хочу есть», «я хочу пить», «у тебя красивые глаза» и «не бейте меня, я переводчик».