Андрей Константинов - Специалист

— Сережа… — сказала она растерянно. — Здравствуй. Я знала, что ты позвонишь… Сереженька, что ты молчишь? Скажи мне хоть что-нибудь.

Он молчал, слушал родной голос и медленно превращался в человека.

— Я жду тебя, Сережа. Но ты не приходи, тебя ищут. Тут у меня были люди из КГБ и милиции. Майор Рощин и… второго забыла. Они говорили, что тебе лучше сдаться. У них есть показания, что Котов стрелял первым. А ты оборонялся. Если ты поможешь следствию, они гарантируют лояльное отношение… Господи, что я несу! Сережа, я очень люблю тебя, мне без тебя плохо. Но ты не приходи, я им не верю… Что ты молчишь, Сережа? Ты слышишь меня?

— Да, — ответил Профи и повесил трубку.

Тоска накатила на него, хотелось заплакать. Он вернулся в квартиру и напился, чего с ним не случалось ни разу с первого сентября. Пьяный скрипел зубами, представлял себе, как будет убивать Бойца и Бегемота. Человек снова спрятался, завернулся в кокон, свитый из ненависти и жажды мести.

Шли дни, а Мухин не звонил. Бегемот тоже куда-то исчез. Однажды Профи ушел за продуктами и газетами, а когда вернулся, понял, что в его отсутствие в квартире побывали. На столе лежала корявая записка: «Заходил. Думал, что ты уехал. Позвони». В вещах явно рылись; карабин под диваном лежал не так, как Профи его оставил…

Он позвонил и жестко сказал таксисту, что заплачено за месяц. И жить он собирается месяц. Таксист был явно напуган, лепетал, мол, да, конечно, о чем разговор? Я ничего… пожалуйста, месяц так месяц.

— Хочешь жить долго — сиди как мышь, — пуганул напоследок Профи.

Он ощущал страх таксиста, но понимал, что дело дрянь. Вот именно такие жадные и трусливые твари чаще всего и предают. Именно таких легче всего вербуют в информаторы. Профи съехал с квартиры в тот же вечер.

Он купил газету бесплатных объявлений и уже через час снял комнату у одинокого алкоголика в двухкомнатной квартире на Гражданке.

Профи не знал одного: через пятнадцать минут после того, как он покинул свой конспиративный адрес, позвонил Юрка Мухин. Объявился Боец.

В Военно— медицинской академии Сафонову извлекли из плеча сильно деформированную картечину. Скорее всего, его зацепило рикошетом от последнего, посмертного выстрела стекольщика. Хирург вручил Игорю смятый кусочек свинца «на память».

— Спасибо, доктор, — сказал, улыбаясь, Сафонов, — у меня такие уже есть. Четыре штуки.

Он задумчиво повертел в пальцах «подарок» и бросил его на блюдце. «Дурдом, — подумал про себя, — второй раз — и снова картечь. В третий раз может кончиться плохо».

Ранение было в сущности пустяковым, Сафонов ни на миг не терял контроля над собой и отлично помнил все, что происходило после скоротечной, но кровавой перестрелки в подъезде. Он помнил, как Бочонок позвонил во все двери на лестничной площадке и никто не открыл.

— Откройте! Милиция! — орал Витька. — Во суки!

Стальные двери в дорогом доме с квартирами «улучшенной планировки» сохраняли респектабельное и равнодушное молчание. Игорь здоровой рукой протянул ему свой сотовый телефон. Бочонок позвонил в «скорую» и в милицию, потом перевязал ему плечо. Кружилась голова, Игорь сидел на полу и равнодушно курил сигарету. Сам Витька в это время быстренько осматривал трупы, куда-то еще звонил.

Потом — по обычной схеме: ментура, прокуратура, эксперты. Пистолеты у них с Витькой изъяли. Бочкарев был знаком с многими из приехавших, Сафонов тоже знал кое-кого. Потом его увезли в ВМА, а Витька остался давать показания на месте.

Кто и почему? Эти вопросы задавал через час после операции прокурорский. Их же, с гораздо большей заинтересованностью, Сафонов задавал сам себе. И не находил ответа. Работа начальника СБ крупной фирмы предполагает массу конфликтных ситуаций, но Хитрый Саф всегда умел маневрировать так, что серьезных врагов у него было мало. Последнее время — вообще не было, все как-то обходилось. И тем не менее: кто и почему? Вечером следующего дня свет на эти вопросы пролил Бочкарев. Он пришел поздно, усталый, озабоченный. Принес коньяк, яблоки, ветчину.

— Здорово, симулянт, — протрубил он с порога. — Сколько еще обжирать бюджетную организацию собираешься, наймит частного капитала?

Правая рука у Сафонова болела, он протянул Бочонку левую. Они вышли из палаты и нашли закуток с продавленным диваном и полузасохшим фикусом. Выпили по полстакана. Коньяк был левый, из конфиската, но весьма приличного качества. Бочонок явно ждал объяснений. И имел на это полное право, ведь именно старый кореш невольно подставил его под пули. И, что тоже немаловажно, под служебное расследование. А до пенсии Витьке оставалось чуть больше года…