Андрей Константинов - Судья (Адвокат-2)

— Но Палыч сказал…

— Я же тебе объясняю — я домой сегодня не поеду. Палыч сказал — меня до квартиры провожать, так?

— Так, — кивнул Толик.

— А как вы меня туда сможете проводить, если я туда не еду?

Доктор поскреб в затылке:

— Да, действительно… А где ты ночевать собрался? Чтоб знать, на всякий случай… Челищев спрятал усмешку в уголках губ.

— Да так, у женщины одной…

— А-а… Ну, ясно, — Толик понимающе кивнул, еще помялся для приличия и протянул руку, прощаясь:

— Значит, встречаемся уже здесь? Ну, приятного вечера, босс.

— Тебе того же.

Сергей не обманул Докора, сказав, что собирается к женщине, но если бы Толик узнал, сколько этой женщине лет и как она выглядит, то удивился бы несказанно…

Спрятав за пазуху купленную в «ночнике» бутылку дорогого французского коньяка, Челищев поднялся по темной лестнице старого дома на канале Грибоедова и долго звонил в обитую рваным дерматином дверь. Судя по всему, в этой квартире не боялись воров и налетчиков, которым поживиться было бы просто нечем: дверь открылась без звяканий цепочки и испуганного вопроса: «Кто там?». Челищев шагнул в темную прихожую.

— Здравствуй, баб Дусь, прости, что без звонка. Я не очень поздно?

Бывшая «важнячка» Евдокия Андреевна Кузнецова — ныне уборщица в горпрокуратуре баба Дуся — от неожиданности охнула, а потом обняла ночного гостя.

— Сереженька… Ты же знаешь, я тебе всегда рада… Забыл ты совсем старуху, пропал куда-то, не заходишь… Ты снимай куртку-то, а бутылку не прячь, я сейчас мигом чего-нибудь на стол соберу. Ты, поди, голодный?

Сергей неопределенно пожал плечами. От бабы Дуси слегка попахивало алкоголем: она, видимо, уже тяпнула на сон грядущий.

— Проходи, проходи, Сереженька… Уж не взыщи, деликатесов нет, — старуха торопливо покрывала обшарпанный стол штопаной, но чистой скатертью. Аскетичная бедность маленькой двухкомнатной квартирки заставила Челищева сжать зубы, чтобы не выругаться.

Баба Дуся ушла на кухню, а Сергей опустился на продавленный диванчик. «Подлая жизнь, Господи, какая подлая жизнь…»

…Когда бутылка «Наполеона» была ополовинена (Сергей почти не пил, лишь пригубливал свою рюмку), Евдокия Андреевна заметно оживилась, раскраснелась и даже чуть помолодела.

— Как ты живешь-то, Сергуня? У нас про тебя всякое болтают: мол, ты теперь чуть ли не крупным бандюганом стал…

Челищев махнул рукой — мол, пусть болтают, что хотят, что с них взять. Баба Дуся кивнула головой:

— Я тебя, Сережа, всегда любила, потому что в тебе совесть живет. Это в конечном счете главное. Везде можно остаться человеком, и везде негодяев полно… Только нормальные люди куда-то исчезают, а негодяев все больше и больше — плодятся, как тараканы…

— Кстати, о негодяях, — Сергей закурил и откинулся на диванчике. — Ты, баб Дусь, Хоттабыча такого не помнишь? Должна помнить, про него у нас в прокуратуре легенды рассказывали.

— Легенды, говоришь? — Евдокия Андреевна усмехнулась и налила себе рюмку. — За твое здоровье, Сергуня!… Выпив, она смачно закусила коркой черного хлеба и снова невесело усмехнулась:

— Легенды… Вот почему так жизнь устроена — про них, понимаешь, легенды слагают, а про нас и не вспомнит никто… Как же мне не знать этого сраного Хоттабыча, если я его и сажала? Полгода под него копала, одних ревизий было столько, что… — Баба Дуся махнула рукой и достала сигарету из пачки, которую Сергей предупредительно ей протянул.

— Легенды… Хотя Семен и впрямь был человеком необычным, у него не голова была, а настоящий компьютер, он достать мог что угодно и когда угодно… А Хоттабычем я его окрестила, за то, что деньги из воздуха делать умел. Так, видно, кликуха эта к нему и пристала… Помнишь, я тебе про «луковое дело» рассказывала? С него вся раскрутка и пошла, там такая подобралась компания — просто туши свет! Вот они его и потушили… Семен на «вышку» тянул, но никого не сдавал, а однажды проговорился: «Если я начну показания давать, то до суда не доживу, и вы, гражданка следователь, тоже…» Не поверила я ему, вот и поплатилась… Потом уже, после автокатастрофы, локти себе кусала… От Семена нити в обком шли или даже выше еще… А до суда из солидных людей он и впрямь один дожил, остальные так, мелочь пузатая… Евдокия Андреевна докурила сигарету до фильтра и тут же потянулась за новой:

— А у тебя, Сергуня, видать, с Семеном пути пересеклись? Смотри, он человек страшный… Сергей заерзал на диване:

— С чего ты, баб Дусь, решила, что пересеклись?