Гульназ Ямалеева - Три дня до эфира

В кромешной темноте ничего не было видно. Под ногами шуршали какие-то бумаги, коробки, перекатывались банки.

«Свалка», — догадался Саша.

Куда идти, мальчик не знал. Никакой дороги не было, сплошные мусорные кучи. Откуда-то издалека ветер донёс едва слышный звон колокола. Мальчик прислушался, но понять, откуда доносился звук, было трудно, и Саша двинулся наугад. Через полчаса он добрёл до какого-то странного сооружения, на ощупь это было что-то металлическое, возможно, старый вагон то ли трамвая, то ли поезда.

Саша осторожно обошёл сооружение и совсем близко от себя вдруг увидел чью-то тень. От неожиданности мальчик шарахнулся в сторону, и в ту же минуту чьи-то сильные руки крепко ухватили его за шиворот и приподняли над землёй.

— Вот ты где! — произнёс чуть глуховатый голос, и Саша громко закричал.

Мужчина в чёрном плаще смотрел холодным, пронзительным взглядом, которого подчинённые боялись больше всего. Вадим никогда не кричал, не размахивал руками и никогда не угрожал. Но любой, встретившись с этим взглядом, мгновенно тушевался. Двое охранников, виновато стоявших перед хозяином, почувствовали, как мороз пробежал у них по коже, они знали, что пощады не будет, и поэтому молча замерли.

— Не нашли? — почти утвердительно спросил мужчина.

— Вадим… — начал было один из охранников Снегирёва-младшего, тот, который был постарше и крупнее, и тут же осёкся. Глаза Вадима не давали шанса для оправдания.

— Вчера, вы знаете, Марина не вернулась из госпиталя… Это… серьёзная потеря… — медленно произнёс человек в чёрном плаще. — Но…

— Мы найдём его. Всю округу обыщем. Все сделаем. — Молодой парень в кожаной куртке выступил вперёд.

Мужчина внимательно посмотрел на подчинённого и усмехнулся:

— Разумеется, мы найдём его. Территория полностью закрыта, спрятаться здесь некуда, а убежать далеко он не мог.

— Вот-вот! — с жаром подхватил первый охранник.

— Я не договорил, — спокойно остановил его мужчина. — Мы найдём его, ты, Боря, сказал совершенно верно. Мы найдём, — он сознательно сделал акцент на слове «мы» и повернулся к охранникам спиной, — мы найдём, а не вы. Вы можете быть свободны.

Оба парня служили у Вадима полгода и прекрасно понимали, что означает фраза «вы — свободны». Тот, кого Вадим назвал Борей, упал на колени и обхватил ноги хозяина.

— Я прошу тебя, Вадим, мы недосмотрели, это правда, но мы все исправим.

Обязательно исправим… Найдём пацана…

Вадим повернулся и в упор выстрелил в стоящего на коленях, второй парень не успел сообразить, что произошло, как прозвучал второй выстрел, и он рухнул на пол. Через секунду в комнату вошли двое людей в форме защитного цвета, за ноги выволокли оба трупа, и на полу остались ярко-красные следы крови. Вадим вышел в коридор и вопросительно посмотрел на человека, ожидавшего его у дверей.

— Вероятно, он спрятался в мусорном ящике, — предположил человек. — На территории и в доме его нет. Мусоровоз уехал полчаса назад. Я уже отправил людей на поиски.

— Будут новости — докладывай, — кивнул Вадим и направился к лестнице, — я буду ждать.

Вадим поднялся наверх и вошёл в комнату. Там ничего не было, кроме двух табуретов и небольшого старого журнального столика. Необжитость чувствовалась во всем доме, но эта комната, в которой шикарная отделка стен и потолка резко контрастировала с убогостью обстановки, угнетающе действовала на каждого сюда входившего. Вадим не был аскетом, просто этот особняк был приобретён для совершенно определённой цели, и обставлять его мебелью не входило в его планы.

Мужчина сел на табурет и закрыл ладонью глаза. Всегда в сложные минуты жизни перед ним возникала одна и та же картина. Он никогда не мог объяснить, почему именно эта сцена так врезалась в его память, но она преследовала его уже на протяжении более двадцати лет.

— Убью! Всех расстреляю! — истошно кричал мужчина в майке и спортивных штанах с вытянутыми коленками и грозил палкой.

У отца была последняя степень белой горячки, он носился за матерью и совсем маленьким сыном по всей квартире и норовил ударить палкой. Мать, схватив сына, убегала в дальний угол и там, прижавшись к стене, испуганно смотрела на приближающегося отца. Тот, увидев, что добыча почти настигнута, останавливался и, хищно улыбаясь, злорадно говорил:

— Ну все, попались…

Ребёнок зажмуривал глаза и сильнее прижимался к матери…

Ничего страшнее этой сцены потом в своей жизни Вадим Козырев не видел.