Гульназ Ямалеева - Три дня до эфира

— Скажите, Виктор, вы часто общались с домработницей?

— Да нет! У неё всегда были свои дела, у меня, как вы понимаете, свои.

Потом, разница в возрасте…

— И все-таки. Я хочу услышать ваше мнение об этой женщине. Попробуйте охарактеризовать её. Может быть, в двух словах.

— А я, наверное, только в двух словах и смогу. Она была отличная хозяйка. Готовила очень вкусно. Потом, аккуратная.

— Это что касается, так сказать, профессиональной сферы, а о личности её что вы скажете?

— О личности? — Поваляев закусил губу и задумался. — Не знаю. Я ведь её плохо знал. Разговаривали мы обычно только на кухне, за столом. Она спросит:

«Вкусно?» — я отвечу. И все.

— И все, — опять повторил за допрашиваемым Краснов.

— Знаете… — вдруг произнёс Поваляев. — Мне кажется, она скуповата была.

— А из чего вы это заключили?

— Иван Давыдович человек щедрый и платил очень хорошо. А она… Как это сказать? Одевалась всегда в какое-то тряпьё. Аккуратно одевалась, но всегда во что-то старенькое. Как будто прибеднялась. И потом, нет-нет да скажет, так, в разговоре, мол, денег нет, копейки считаю. Мне это было странно слышать, зная Ивана Давыдовича.

— Спасибо, Виктор. — Краснов встал.

Николаев с Красновым встретились в сквере. Погода была, прямо скажем, не располагающая к беседе на свежем воздухе, и молодые мужчины, кивнув друг другу, быстро направились в ближайшую забегаловку. Недалеко от сквера располагалась уютная пельменная, это было как раз то, что нужно голодным оперативникам.

— Давай, Лешка, докладывай, что там с обыском? — давясь горячими пельменями, спросил Краснов.

Николаев загадочно улыбнулся:

— Бабулька-то наша была не промах.

— Чего нашли? Не трави душу. Николаев окунул пельмень в горчицу и через секунду жадно заглотнул его.

— Лешка, чего нашли? — повторил вопрос Краснов.

— Крупную сумму денег, Андрюха. Оказывается, покойная была подпольной миллионершей.

— Сколько?

— Пять тысяч баксов.

— Ого!

— Вот так. А ещё старики жалуются, что на хлеб не хватает. Может, их всех потрясти — и такие залежи обнаружатся…

— Я думаю, Леха, Лидия Сергеевна — счастливое исключение.

— Или несчастливое, — добавил Николаев, доедая последний пельмень и запивая его компотом — Какие соображения.?

— Версия есть.

— Купили бабульку?

— На лету подмётки рвёшь! — улыбнулся Николаев.

— А ей показалось мало, — продолжал размышлять Андрей, — и она потребовала ещё денег. Так?

— Ну почему ты так плохо о ней думаешь! Может, старушка раскаялась в содеянном…

— Может.

— Вот есть другой вопрос, Андрюха. Кто её купил?

— Тот, кто похитил Снегирёва-младшего.

— И мы опять возвращаемся к нашим баранам, — развёл руками Николаев, — кому это было нужно?

— Ответ один — конкурентам.

— Будем работать в этом направлении?

— Времени мало каждого прощупывать. Осталось-то всего ничего. У Снегирёва в восемь часов эфир. А сейчас, — Краснов посмотрел на часы, — половина двенадцатого.

В кармане у Краснова затренькало. Андрей извлёк мобильный телефон и нажал на кнопку:

— Да. Что?.. Когда?.. Где?.. Едем! Николаев вопросительно посмотрел на Краснова. Тот выключил телефон и схватил Алексея за руку:

— Только что в квартиру Снегирёва звонил его сын…

А Шуре ровно за два часа до этого позвонила се практикантка Дора.

— Алло, извини, пожалуйста, если я тебя разбудила. У тебя голос сонный.

— Что-то на работе?

Потапова была журналисткой добросовестной и не любила, когда другие выпадают из процесса без веских оснований. Оставшимся приходится делить между собой нагрузку коллеги. Некрасиво.

— Да нет, я не по этому поводу.

— Тогда что?

Дора вздохнула в трубке:

— Шура, я знаю, что ты вчера весь день пыталась найти след похитителей Саши Снегирёва. Кажется, я могу тебе помочь.

«Ну вот, ещё один помощник, — вяло разозлилась Шура. — Вчера уже один помог. И подошёл-то точно с такой же фразой. Почему они сами-то себе не помогают? Зачем им я?»

— Дора, извини, но ты вряд ли…

— Тебя уже не интересует это дело?

— Интересует. Но я плохо понимаю, при чем здесь ты. Извини за грубость, но у тебя сейчас голова должна быть занята совершенно другим, своим основным делом — освоением профессии. Или ты думаешь, что в тележурналистике ты уже все постигла?

Дора никак не отреагировала на раздражённый тон и напор Потаповой. Она снова вздохнула, выдержала паузу и сказала: