Гульназ Ямалеева - Три дня до эфира

Девушка, повернувшись к Шуре вполоборота, открыла сумочку и извлекла старенький потрёпанный кошелёк, через секунду она протянула женщине десятку.

Женщина посмотрела на часы и через некоторое время обратилась к Шуре. Шура передала ей две десятки. Ещё через некоторое время провинциалка, опять отвернувшись в сторону, тяжело пыхтя, достала из кошелёчка четыре десятки и протянула женщине, Шура в свою очередь выложила сотню и взяла двадцать рублей сдачи.

Эта странная дуэль продолжалась не более пятнадцати минут. Рядом с Шурой возникли двое представительных мужчин, которые, судя по всему, болели за неё. Один из них всячески подбадривал журналистку. Но Шура, заметив, как быстро поредело содержимое её кошелька, почувствовала на секунду некоторую неуверенность. Её соперница густо краснела, извлекая из тощего кошелёчка деньги, и тоже, казалось, проявляла беспокойство.

— Девушка, у вас же денег нет, давайте я за вас сыграю, — откуда-то из-за спины раздался весёлый женский голос.

Шура обернулась и увидела улыбчивую молодую женщину в яркой жёлтой куртке. Женщина обращалась к провинциалке. Та нахмурилась и отрицательно замотала головой. Шура достала последнюю купюру из кошелька.

— Пусто? — шёпотом спросил мужчина, который явно болел за Шуру.

Девушка молча кивнула и с досады прикусила губу.

— Я вам помогу, — тихо произнёс мужчина. — Давайте я у вас куплю это колечко.

Для Шуры это предложение было спасением, потому что несчастная провинциалка, все так же пыхтя, извлекла из кошелька очередную купюру и уже подходило время ей, Шуре, выложить свою долю, а, как правильно заметил мужчина, в сумочке уже было пусто. Поэтому девушка недолго думая стянула с пальца золотое кольцо и протянула мужчине, он отсчитал деньги и передал их Шуре.

— Это нечестно, — запротестовала было провинциалка. — Он ей помогает.

Шура умоляюще посмотрела на организаторшу аукциона, та улыбнулась и спокойно заступилась:

— Участникам аукциона желающие могут помогать.

Шура победно посмотрела на соперницу и выложила деньги на стол. Но, к её удивлению, та опять отвернулась и начала рыться в своей сумочке. Через мгновение она дрожащей рукой выложила деньги на стол. Шура растерялась.

Заветный приз уходил у неё из рук. Она вопросительно покосилась на мужчину и, увидев, что тот согласно кивнул, отстегнула с ушей маленькие золотые серёжки с изумрудами. Мужчина тут же передал ей деньги. Шура положила их на стол. И только в тот момент, когда провинциалка опять повернулась к ней спиной и полезла в свою сумочку, Шуру осенило. У неё все поплыло перед глазами и захотелось громко заплакать. Провинциалка извлекла деньги и положила их перед организаторшей.

— Вы все заодно, — изумлённо произнесла Шура, — я поняла вас. Вы все заодно. Вы — мошенники. Вы меня обманываете… Я не хочу больше в этом участвовать. Немедленно верните мне деньги. Я ухожу… — У неё в глазах стояли слезы, в горле пересохло от обиды и негодования.

Женщина миролюбиво улыбнулась и спокойно произнесла:

— Девушка, не нужно нервничать. Вас никто не обидел. Все шло по-честному. Просто у вас закончились деньги, а у вашей соперницы нет. Вы проиграли.

— Верните мне деньги, — требовательно повторила Шура. — Вы меня надули, вы… — слезы непроизвольно потекли у неё по щекам, — я вас… Я сообщу…

Она не заметила, как мгновенно исчезли со стола деньги и как мужчина, выкупивший у неё за полцены драгоценности, приобняв её за плечи, отвёл в сторону.

— Вы тоже с ними заодно, — заплакала Шура от обиды и бессилия.

Расположившись на полу, Николаев лежал перед кассетным магнитофоном и в который раз слушал одну и ту же запись. Шура устроилась на диване и, подперев ладонью щеку, читала журнал. Когда запись пошла по десятому кругу, журналистка впервые пожалела, что не поехала в аквапарк…

Затушив окурок в пепельнице, Леха вновь нажал на кнопку «Пуск».

— …Алло? Это химчистка? — спрашивал женский голос.

— Нет.

— Я, наверное, ошиблась, извините… Николаев прослушал запись до конца и перекрутил кассету.

— …Алло? Это химчистка?

— Нет, — ответил мужской голос.

— Я, наверное, ошиблась, извините… Закуривая уже третью сигарету подряд, Николаев опять перемотал кассету и уже было собрался нажать на кнопку «Пуск», как сверху раздался раздражённый голос:

— И долго ты ещё все это слушать будешь?

— Пока не надоест, — последовал ответ.