Игорь Срибный - «Каскад» на связь не вышел

Он никогда не думал, что эта выстоявшая в утренних заморозках и прибитая холодным снежком трава может пахнуть так вкусно… Жизнью…

И только теперь к нему пришла боль. Она прокатилась по всему телу, нещадно рванув каждый нерв. Лишь потому, что почувствовал эту невыносимую боль, Седой понял, что еще жив.

С трудом приподняв тяжелую, наполненную резкими сполохами боли голову, сквозь застилающую глаза мутную пелену он увидел своих пацанов, которые стягивались вокруг него. Завороженно смотрел, как беззвучно подрагивают в их руках стволы, выплевывая выхлопы дымков, как веером разлетаются стреляные гильзы, выбрасываемые резкими движениями затворов, и падают на его дымящийся бушлат…

Затем снова возникло ощущение полета. Веки, залитые запекшейся кровью, уже не позволили ему открыть глаза, но по резким, дергающим все тело рывкам он понял, что его несут несколько человек, бегом перемещаясь по неровностям почвы. Это движение вновь стегануло его дикой болью, и он почувствовал, как медленно угасает сознание…

Пришел в себя Седой только в госпитале, перенеся тяжелую операцию, длившуюся шесть часов. Но узнал об этом он значительно позже. Как узнал и о том, что разведчики ГСН без потерь ушли из Белого дома и в ночь на 17 января вышли в расположение 3-й десантно-штурмовой роты морской пехоты, которая вела бой на улице Комсомольской. Что «духи» не пожалели боеприпасов, чтобы сбить со стен Дворца ненавистные им флаги, вывешенные разведчиками. Что группы капитана Калиниченко и старшего лейтенанта Гладкова 15 января с боями пробились к зданию Совмина ЧР, где соединились с десантниками сводного батальона 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. А на связь не выходили по совсем банальной причине – у трофейных «духовских» радиостанций сели аккумуляторы. Что группа прапорщика Старова успешно провела эвакуацию раненых и по приказу командующего, ввиду своей малочисленности, была эвакуирована вместе с ранеными. Что здание Президентского дворца 19 января, то есть спустя почти трое суток после захвата его группой Седого, было повторно захвачено батальоном балтийцев во взаимодействии с разведчиками отдельного разведбата и мотострелками 276-го МСП. Что за эту операцию комбат балтийцев, вновь водрузивших над резиденцией Дудаева военно-морской и российский государственный флаги, гвардии майор Плющаков был удостоен звания Героя России.

Никто из разведчиков ГСН за беспримерный рейд, продолжавшийся шесть суток в полном окружении, на занятой и удерживаемой противником территории, которые, несмотря ни на что, с честью выполнили боевую задачу, не получил государственных наград. Видимо, высокое командование посчитало, что они просто добросовестно сделали свою работу!..

Седой вышел из госпиталя лишь спустя три месяца, отказавшись от прохождения военно-медицинской комиссии. Отгуляв положенный после ранения реабилитационный отпуск, 1 июня 1995 года приступил к исполнению служебных обязанностей.

В ноябре того же года отряд вновь убыл в командировку в Чечню. Седой поехал с отрядом в должности… командира разведгруппы. Списочный состав группы не претерпел особых изменений – все разведчики, как и прежде, были вместе. Не было с ними только старшего лейтенанта Миляева, павшего смертью храбрых в январских боях за Грозный. Не было и прапорщика Панасенко, признанного вследствие тяжелейших ранений окружной ВВК инвалидом 1-й группы.

Бой шел уже пятый час. От верной гибели военнослужащих, следовавших из Ханкалы небольшой колонной, спасло только то, что здание школы, в которое десантники успели перебежать под огнем противника, было построено из кирпича, в отличие от остальных домов селения, которые в горных районах строились дедовским способом: каркас из жердей обмазывался с двух сторон глиной, и дом готов.

На зубах противно скрипела кирпичная пыль, в воздухе постоянно висело оранжево-серое облако. Огонь был настолько плотным, что уже в первые минуты боя все оконные рамы и двери были вышиблены пулями, и теперь их обломки валялись по всему зданию.

В большой комнате, когда-то служившей учительской, а теперь ставшей лазаретом, каким-то чудом сохранилось несколько полуразвалившихся шкафов. Их навалили на окна, чтобы уберечь раненых от осколков и пуль.

Седой тоже был уже трижды ранен, но все ранения были легкими, и он ограничился перевязками. Число тяжелораненых перевалило за десяток. Двое бойцов и врач отряда постоянно находились при раненых, оказывая им посильную помощь. Медикаменты и перевязочные материалы быстро заканчивались.