Игорь Срибный - «Каскад» на связь не вышел

– «Духи» в панике. «Горец» орет в эфир, что крупный отряд русских занял Дворец, вывесил флаги, и никак невозможно нас отсюда выбить. Сказал, что у них потери более двадцати моджахедов. Позывной «Ангел» ему отвечает, что с минуты на минуту он приведет сюда свой отряд спецназа, и тогда, мол, посмотрим. Обзывает их, ну, которые нас атаковали, «чабанами» и «колхозниками». Но главное, что этот «Ангел» вызвал какого-то «Черного» и попросил его подогнать к площади два танка или «саушки». «Черный» ответил, что танки дать не сможет, поскольку они у него поставлены на прямую наводку на опасных направлениях, а одну «Акацию» пришлет. Будет здесь в течение часа.

Некоторое время Майдан молчал, внимательно слушая эфир, затем начал переводить услышанное:

– «Гора» говорит «Ангелу», что эти воины, во главе с «Горцем», ерундой тут занимаются, в то время как кафиры на всех направлениях активизируются. Пусть сделают еще один штурм – даст Аллах, он будет удачным – и уходят в штаб за новыми указаниями. А Дворец сейчас никакого стратегического значения не имеет. Это просто руины. Если нам нравится, можем здесь сидеть хоть до конца войны…

– Недавно я говорил почти то же самое, – произнес Седой, вспомнив первую встречу с морпехами в их штабной палатке. – Дуй вниз, – сказал он Майдану, – и скажи пацанам, пусть поднимаются наверх на запасные позиции. Сейчас «духи», получив ценные указания, предпримут решающую попытку; вот пусть и долбят первый этаж. А нам надо встретить их, как положено, с новых позиций.

Майдан исчез в дверном проеме, и Седой снова вооружился биноклем. Боевики явно осмелели, получив «втык», и короткими перебежками стали подтягиваться с дальних позиций поближе к площади. Расстояние для стрельбы по движущимся мишеням было еще великовато, поэтому никто из разведчиков не стрелял, ожидая команды.

Когда первая волна атакующих пошла через площадь, Седой крикнул «огонь» и свалил чернобородого боевика с рацией на плечевом ремне разгрузки и перекинутым через шею ремешком бинокля, рассудив, что именно он командует штурмом, так как последний был вооружен еще и «стечкиным» – излюбленным оружием чеченских командармов, плативших за пистолет любые деньги.

Боевика тут же подхватили под руки подчиненные с явным намерением вынести его с поля боя, но тут же все полегли под пулями разведчиков.

Подпустив «духов» поближе, басовито зарычал ДШК, рассыпая веером тяжелые остроконечные пули, способные пробить броню боевых машин и рвущие в клочья слабую человеческую плоть.

Спустя несколько минут атака захлебнулась. Набегавшие из окрестных дворов «духи» вовремя успели убраться восвояси. Упавшие же под огнем на стылую землю боевики, прячась в воронках и за телами погибших, вяло постреливали в сторону Дворца, не решаясь подняться. Их быстро выбили снайперы, которым с высоты верхних этажей вся площадь была видна как на ладони.

Седой сменил опустевший магазин автомата и услышал в наушнике голос Дрюни:

– Командир, «духи» лезут со стороны храма, затаренные «Мухами»!

Седой покинул свой пост и направился к торцевой части Дворца, где держала оборону группа Дрюни.

Выпущенный из гранатомета заряд, прилетев в пролом двумя этажами ниже, свободно прошел через обрушенное межэтажное перекрытие и врубился в потолок следующего этажа. Этот потолок был для этажа, по коридору которого шел Седой, полом. Он не дошел до места попадания пару шагов. Буквально под его ногами пол вспучился и разлетелся клочьями разорванного бетона и кусками арматуры. Горячая тугая волна ударила его по голове со страшной силой, мгновенно погрузив в невыносимо черную, взорвавшуюся вспышкой резкой дикой боли темноту. Осколки бетона и ржавые куски арматуры лавиной обрушились на его почти квадратную фигуру, рассекая одежду и живую плоть смертоносной бездушной массой, как пушинку швырнув его тело в невесомость…

Потом он увидел, что летит… Летит легко и бесстрашно. Сознание еще жило и отказывалось верить, что это конец…

Он видел, как медленно приближается земля. Видел даже мелкие камни на ней, видел каждую былиночку, подернутую инеем.

Он увидел, как на земле, прямо под ним вспушилось грязно-серо-желтое рваное облако, которое вдруг превратилось в огненную астру, брызнувшую тысячами мелких зазубренных кусочков металла. Один из них пролетел так близко, что обдал его лицо горячим потоком и оцарапал скулу.

Земля теперь была совсем близко…

Помимо его воли, организм сам сгруппировал тело в полете, уйдя в кувырок над самой землей, погасил инерцию падения и размазал ее по земле. Он небольно приложился щекой к колючим камням и тронутой желтизной траве, покрытой мелкими, ослепительно белыми, до режущей боли в глазах, кристалликами инея…