Кирилл Казанцев - Крематорий

– Жива... и, кажется, даже цела, – проговорила она, сев, и принялась ощупывать ноги.

Андрей и Маша, как зачарованные, смотрели на бушующее над дорогой пламя. Отчаянный крик, доносившийся из огня, резко оборвался.

– Что это такое? – проговорила женщина.

– Одна из «кар египетских». – Ларин осматривал свои руки. – На этот раз я ни при чем.

– Там кто-нибудь уцелел?

– Не думаю. Живые кричат, зовут на помощь. А тут мертвая тишина, и только пламя бушует. Я должен был это предвидеть. Радькова тоже убрали. Хорошо, что я перчатки мотоциклетные надел, иначе бы кожа обгорела.

– Ты говоришь так спокойно, будто ничего особенного не произошло. Но там же погиб не только Радьков. А водитель, охрана, сопровождение... Они же люди, у них семьи. Это просто была их работа... – Маша смотрела на Ларина.

– Надо думать, кого возишь и кого охраняешь. Рядом с отъявленным мерзавцем они оказались добровольно. Слуги сами выбирают хозяина и справедливо разделяют его судьбу. Взялись охранять Радькова, почему же тогда не уберегли? Охранник должен быть готов к смерти.

– Ты слишком жесток.

– Во-первых, жизнь научила; а во-вторых, Радьков сейчас просто получил по заслугам – хоть наша роль в этом минимальна.

За стеной огня послышалось урчание мощного двигателя.

– Кто-то уцелел? – встрепенулась Маша.

– Не спеши радоваться или огорчаться. Думаю, это тот, кто на манер испанской инквизиции и устроил губернатору аутодафе. Сейчас убедился, что все у него получилось, и спешит покинуть место преступления.

– Люди Машлака?

– На этот раз, скорее всего, он сам, собственной персоной. После губернаторских признаний в эфире у нашего чекиста не было времени на поиск исполнителей. Это может быть только он.

Разлитый на шоссе бензин уже догорал, море огня разбилось на отдельные островки. Основной пожар сместился к цистерне. И теперь уже стали видны силуэты погибших машин.

По широкому кювету – там, куда не достигал свет огня, – катил, раскачиваясь на неровностях, величественно-мрачный тягач. Фары выдавливали перед ним темноту. Приборная панель подсвечивала лицо водителя. Машлак одной рукой подправлял руль, второй то и дело протирал лицо.

Ларин бросил взгляд на лежащий мотоцикл, но тот отлетел достаточно далеко с дороги – под самые деревья, и не должен был попасть в полосу света. Маша вытащила из-за пояса пистолет и прицелилась в лобовое стекло. Андрей опустил ее руку.

– Во-первых, слишком далеко, чтобы стрелять прицельно. А во-вторых, в наших пистолетах холостые патроны.

– Значит, там, в ПТС, мы блефовали, как пэтэушники, пришедшие ограбить штучный отдел в гастрономе? А если бы охрана Радькова оказалась чуть проворнее? Если бы нам пришлось отстреливаться при отходе?

– Неужели ты собиралась стрелять боевыми в городе, среди толпы? Я не мент патрульно-постовой службы, который вышел ловить террористов возле вокзала, а сам с заряженным автоматом на плече проверяет документы у всех кавказцев подряд, пока его товарищи по наряду вымогают у очередного нелегала взятку, усадив его в машину. Напорется на настоящего террориста – тот у него мигом автомат сорвет и откроет стрельбу в толпе. Тут и шахидом быть не надо. – Говоря это, Ларин выщелкнул обойму из рукоятки и вогнал новую.

Но взволнованная Маша не заметила этого.

– Черт, – выругалась она. – Ты то слишком жесток, то не в меру милостив к людям.

– Я и боевые патроны захватил, так, на всякий случай. И, кажется, этот случай настал. – Ларин протянул напарнице снаряженную обойму. – Держи, Анка-пулеметчица, и не забудь, что противника нужно подпустить поближе. Да и глушитель сверни.

Маша опустилась на одно колено и аккуратно прицелилась. Но звериное чутье и на этот раз не подвело Машлака. Он почувствовал опасность – вывернул руль. Тягач взъехал пологим откосом на насыпь и, стремительно набирая скорость, помчал по шоссе.

Хлопнул выстрел, звякнуло разбитое стекло. Ларин взбежал на дорогу, несколько раз выстрелил вслед, опустил дымящееся оружие. Машина удалялась на полной скорости.

– По колесам надо было стрелять, – зло крикнул Ларин напарнице.

Маша уже поднимала мотоцикл. Застучал двигатель, протекторы заскользили по откосу. Женщина вывела машину на дорогу.

– Садись! – крикнула она Андрею.

– Вообще-то, предпочитаю сам быть за рулем, – прокричал он Маше в ухо, его слова уже сносил ветер.

Тягач виднелся впереди. Желтые габариты тревожно подрагивали. Заднее стекло прикрывала шторка.