Кирилл Казанцев - Крематорий

Ларин поднял фотоаппарат и принялся щелкать затвором. Насыпь обрывалась перед большой деревней. На фасаде ближайшего дома виднелась криво выведенная черной краской надпись: «Господа дорожники, не погребайте нас заживо». К покосившемуся забору были привязаны древки с российскими флагами, словно наивные жители полагали, что этот символ государственности остановит надвигающуюся на них широкую насыпь федеральной трассы.

Долго щелкать Андрею не позволили. Какой-то лейтенант с перекошенным от злобы лицом подлетел к нему и закрыл ладонью фотообъектив. Если бы перед Лариным оказался сержант, то Андрей не стал бы тратить время на разговоры – бесполезно. Но до разума офицера все-таки был шанс достучаться.

– Товарищ лейтенант, руку от объектива уберите. Я не мешаю исполнять полученный вами приказ, вы не мешаете мне работать. Пресса, – и Ларин приподнял запаянный в пластик бейдж. – Вспомните российское законодательство.

Что-то в голове младшего офицера «щелкнуло». Наверное, в своей глухомани он впервые услышал нечто подобное, а потому задумался. Андрей сделал шаг в сторону и вновь принялся щелкать затвором. Живое кольцо правоохранителям удалось разорвать, и теперь они уже всей сворой рвались к мужчине с мегафоном. Девушки визжали. На пытавшихся закрыть их собой парней опускались дубинки.

– Ваши документы, – каменным голосом проговорил лейтенант.

Ларин отцепил бейдж и подал его милиционеру, в надежде, что тот все-таки вспомнил о том, к чему его обязывает закон. Что-что, а проверить документы он имел право. И тем самым на время помешать Андрею производить съемку.

– Пресса... артстудия Адониса Даргеля... Адриан Даргель... фотограф, – чуть ли не по слогам прочитал страж порядка.

От обилия информации у него наверняка переклинило мозги.

– Какую газету представляете, я спрашиваю, журнал какой? – вырвалось у лейтенанта. – Какая на хрен студия?

На помощь к подчиненному уже спешил грузный капитан и эскорт из двух сержантов.

– В чем дело, лейтенант? – Капитан смотрел перед собой и словно не замечал Ларина.

– Вот, товарищ капитан, пресса снимает. О законе говорил. – И лейтенант подал бейдж своему командиру.

– Верно говоришь, – капитан заглянул Андрею в глаза, – прессе мешать в ее работе мы не должны. Только какая ты на хрен пресса? – И он размашистым жестом метнул бейдж за кромку насыпи.

Тот заскакал по комьям земли, блеснул пластиком и потух.

– Не было никакого документа, – развел руками капитан и улыбнулся собственной сообразительности. – Докажи, что мы его видели. Учить и учить тебя еще надо службе, лейтенант. А теперь в автобус его к остальным.

Ларин не сопротивлялся. В спешке никто даже не снял с него камеру, не забрал сумку. Двое сержантов потащили его в автобус. Салон небольшого «ПАЗа» был уже наполнен под завязку. Молодые люди в майках с эмблемами какого-то «зеленого» движения, несколько пенсионеров из числа тех, кто регулярно посещает любые оппозиционные мероприятия. С этой публикой Андрею все было понятно – вечно протестующие при любой существовавшей до этого в России власти. Но было среди них и несколько нестандартных персонажей. Какой-то небритый дед в стеганой фуфайке, пара женщин с обветренными лицами, одетых так, словно их выдернули прямо с частного подворья, когда они вышли покормить скотину или насыпать зерна курам. К двери стал амбал в камуфляже, створки закрылись, и автобус тронулся с места.

– Куда едем? – поинтересовался кто-то с «камчатки», прозвучало довольно весело для той ситуации, в которой находился спрашивающий.

– На расстрел, – так же весело отозвался конвоир. – Завезем в лес на хрен всю вашу компашку и закопаем.

– Заманаешься яму копать, мусор.

Мент обиделся и принялся выискивать глазами того, с кем вел диалог в переполненном автобусе.

– Я тебя запомнил. Приедем в отделение, вот эту саму дубинку тебе в рот засуну по самые яйца и сосать заставлю.

– Выслуживайся, выслуживайся, – пользуясь теснотой, оставаясь незамеченным, проговорил недоступный для сержанта протестант. – Вы все только и умеете, что Радькову задницу лизать. Сменится губернатор, самому сосать придется.

– Выгонят, снова трактористом работать пойду, – отозвался конвоир.

Ларин попрощался взглядом со своим «Ленд-Ровером» и серебристым жилым трейлером. Автобус катил к городу, и Андрей решил воспользоваться моментом, чтобы окончательно понять, в какой ситуации оказался.