Альберт Байкалов - Запрещенный прием

– Пойдем, Рудик, – позвал мужчина с бородкой своего напарника. – Не будем мешать человеку.

Взгляд его при этом сделался подозрительным.

– Куда торопитесь? – испугался Герман. – Так рыбу и не показали.

– Надо нам, – мужчина с бородкой направился по тропинке прочь.

– Стойте! – Герман оглянулся по сторонам.

Он знал, что нельзя их отпускать. Но не мог просто так достать пистолет и начать стрелять. Что-то сдерживало его.

– Чего привязался? – засуетился молодой, забросил рюкзак за спину и взял в руки удочки.

– Кто привязался?! – пытаясь разозлить себя, крикнул Герман.

Однако получилось это неестественно.

– Ты, парень, занимайся своими делами, – остановился бородатый. – Нам торопиться надо. Мы с утра здесь.

– Как с утра? – растерялся Герман. – Я никого не видел.

– Рудик, ты чего ждешь? – строго спросил бородатый.

– Иду, папа! – парень, которого назвали Рудиком, направился за отцом.

Герман торопливо достал пистолет, щелкнул предохранителем.

– Рудик, беги! – крикнул бородатый.

Вместо того чтобы бросить рюкзак и удочки, парень бросился бежать, таща их с собой.

Герман направил на него пистолет и выстрелил. Рудик встал, запрокинул назад голову и выгнул спину:

– Хррр!

Мужчина бросил все и кинулся к нему:

– Не надо!

– Надо, дядя! Надо! – Трясясь от возбуждения, Герман сделал несколько шагов вправо, чтобы лучше видеть мужчину.

В этот момент Рудик упал лицом вниз. Отец бросился к нему и подхватил на руки:

– Что ты делаешь?

Но Герман уже целился ему в грудь. Через секунду все было кончено. Герман подбежал к телам и еще раз выстрелил каждому в голову. После этого бросился обратно, к машине с бандитами. С трудом передвигая ногами, он бежал по дороге, моля бога, чтобы больше никто не появился. «Опель» бандитов выглядел зловеще. Герман сунул пистолет за пояс и открыл дверцу со стороны водителя. Внутрь уже набились мухи. Стоял зловещий гул. Стараясь не вдыхать трупный запах, он схватил крепыша за руку и потянул на себя. Тот до половины вывалился из машины. Герман рванул сильнее. Рука соскользнула, и он полетел в кусты.

– Черт! – вырвалось у него. – Да что же это?

С трудом поднявшись, Широков вернулся назад и, брезгливо морщась, схватил тело под мышки. По спине пробежал леденящий холодок, а к горлу подступил ком. Он почувствовал тепло еще не остывшего тела.

«Зачем я согласился? – подумал Герман, таща на себя труп. – Как теперь с этим жить?»

Он наконец выволок водителя наружу и подтащил к задней дверце. Теперь нужно было втолкнуть громилу на заднее сиденье. Однако силы покинули его. Как он ни старался, тот снова вываливался наружу. Мешал труп Клепы. Наконец Герману удалось до половины втолкнуть громилу в салон. Он вытер со лба пот, обошел машину и втащил его на заднее сиденье за руки. Вернулся назад, с трудом подогнул ноги и закрыл дверцу. Все внутри было липким от крови. Герман рванул на себя крышку бардачка. Ничего. Заглянул за спинку заднего сиденья и увидел торчащую оттуда бутылку минеральной воды. Схватил ее, вынул из кармана носовой платок и, насколько это было возможным, протер рулевое колесо и водительское кресло.

«Опель» завелся лишь с третьего раза.

– Все к одному, – он вытер обратной стороной ладони стекающий по лицу пот и включил передачу.

Уже когда Герман вышел из машины на берег, его вдруг осенила идея.

«А что, если разложить трупы так, чтобы казалось, будто бандиты расстреляли рыбаков? – Он огляделся и тут же отказался от этой мысли. – Не получится. Быстро поймут».

Когда Герман свернул на автостраду, машины уже ехали с включенным светом. Все как будто происходило не с ним. Казалось, он стоял на месте, а все вокруг – столбы, дорожная разметка, деревья – неслось навстречу.

Смешанное чувство огромной радости и неописуемого ужаса ввело его в состояние, близкое к трансу. Облегчение, что все обошлось и удалось вырваться из этого, ставшего под конец казаться заколдованным, леса и осознание произошедшего создали какое-то новое ощущение. Оно не походило ни на что, испытанное им раньше. То ему вдруг начинало казаться, будто все это уже было, то вдруг он ловил себя на мысли, будто все, что случилось во второй половине дня, – просто плод больного воображения, и он вновь начинал щупать ушибленную ногу.

Вой сирены сбоку, мерцание огней на лобовом стекле и руках вернули его в реальный мир.

– Водитель «ВАЗ» двадцать один ноль семь, госномер четыреста одиннадцать, ВР, срочно прижмитесь к обочине…