Геннадий Васильев - Я из тех, кто вернулся

Последние слова его неслись в спину стремительно отбежавшего Шульгина. Майор улыбался в пшеничные усы и потирал руки:

– Хорошие ребята…

Шульгин отвернул брезентовый полог палатки и замер на пороге. Десятки полураздетых тел в белеющих полосах бинтов, ржавых пятнах, проступающих сквозь марлю йода и крови, бросились ему в глаза.

Посреди них плавно двигалась сосредоточенная Елена, и глаза солдат растроганно следили за каждым ее движением.

– Ничего, сестричка, вовсе не больно, бинтуйте крепче, – шептал побледневший паренек, протянувший ей руку, и яркое пятно крови стремительно проступало на каждом обороте бинта. – Сейчас уймется, сейчас…

Елена работала быстро точными неуловимыми движениями, и смотреть на ее спокойное сосредоточенное лицо, на ловкую девичью фигуру, хрупкую и сильную одновременно, было приятно. Шульгин залюбовался ею и даже удивился тому, что еще недавно был за что-то сердит на нее.

Солдаты зашумели, увидев лейтенанта, раздвинулись.

– Эй, бачата, дайте пройти нашему лейтенанту, – прогремел голос Богунова, – поворачивайтесь живее. Здесь вам не штабной блиндаж. – Смущенно улыбнулся Шульгину. – Вот, направили нос разбитый подлечить да еще старые царапины обработать. Поободрался я маленько с Лаптевым, помните…

Он сердито подтолкнул одного солдата, с забвением следившего за движениями Елены.

– Во-от, пялятся они все на сестричку. Прямо глаза лопаются. Проходите, Андрей Николаевич.

Шульгин покачал головой:

– Нет. Я лучше выйду. Душно тут у вас…

Он стал медленно разворачиваться и услышал тихий голос Елены:

– Товарищ лейтенант, обязательно меня подождите.

Сердце Шульгина гулко забилось от этого тихого голоса, и он резким движением нырнул под брезентовый полог и замер за порогом, улыбаясь безудержной счастливой улыбкой.

Елена освободилась только через час. Молодой лейтенант-медик вытащил ее на свежий воздух и махнул рукой Андрею.

– Да справлюсь же я без вас, – сердито ворчал он, подталкивая ее к Шульгину. – Ну, разве можно вот так, безо всякого перекура. Железо и то устает. Принимайте-ка эту ненормальную, – подмигнул Шульгину. – Повлияйте на нее, товарищ лейтенант! Не бережет себя.

Лейтенант сделал торопливый шаг навстречу Елене, тут же придержал себя и неловко протянул ей руку. Елена остановилась перед ним, слегка покачиваясь от усталости.

– Присесть бы где-нибудь, – тихо сказала она.

Они отошли в сторонку. Лена оперлась на руку Шульгина, искоса поглядывая на его загоревшее лицо.

– Слышал уже, наверное… – начала она нерешительно.

– Да уж, передали, – сказал Шульгин, – что ты невеста…

– Невеста, – улыбнулась Елена, – да только жених мой – тесто.

Шульгин хмуро улыбнулся в ответ.

– Ну, и когда же помолвка? На свадьбу старых друзей пригласишь?

– Под венец хоть завтра, Андрей Николаевич, да только мой жених не торопится…

– А передают, что не терпится ему…

– Нет, ему терпится… – Елена сорвала маленький засохший цветок. – Не торопится мой жених. Наверное, боится потерять свободу…

Шульгин вдруг резко остановился и покраснел. Заглянул в глаза улыбающейся Елене и покраснел еще гуще.

– Так это я – жених?

Лена рассмеялась, оттолкнула его локтем и пошла одна легкими шагами, будто и не трудилась она несколько часов подряд в перевязочной.

– Лена, постой, – горячо воскликнул Шульгин, – о какой свободе ты говоришь? При чем здесь свобода… Без тебя… Вот что я хочу тебе сказать…

Елена неожиданно дернула его за рукав:

– Послушай, дурачок, птицы поют…

– Какие птицы? – недоуменно взлетели брови Шульгина.

В наступившей тишине вдруг раздался тонкий свистящий звук, будто невидимая птица приоткрыла на мгновение маленький клюв.

– Ложись, – ахнул Шульгин и, сграбастав Елену сильным движением, бросил ее на землю под бок каменного валуна, обросшего редкой плешью прошлогодней травы. Тут же полой бушлата накрыл ее хрупкое тело и прошептал горячо в раскрытые ужасом девичьи глаза: – Не птицы это… Обстрел. Под снайпера попали. Поняла? Не шевелись.

Елена покорно замерла, с робостью глядя на решительное лицо Шульгина. Свистящий звук еще раз пропел в воздухе краткой птичьей трелью. И на валуне появилась тонкая царапина. Шульгин улыбнулся и зашептал Елене на ухо:

– Видишь, какая опасная птичка. Не бойся. Мы здесь в мертвой зоне. И теперь тебе придется меня терпеливо выслушать. Слушай, Елена, я, конечно, дурак, ты это правильно понимаешь… – Шульгин потер затылок и пожал плечами. – Да, конечно, я неисправимый… Мне следовало с самого начала сказать тебе… – Осторожно сжал Елену за плечи, сердце у него застучало с перебоями. – Я хочу сказать тебе… – Андрей поцеловал задрожавшие пальцы взволнованной Елены, и дыхание его полностью прервалось. – Тысячу раз хотел сказать…