Александр Тамоников - Взвод специальной разведки

Хабитдин поздоровался:

— Ассолом, Илья!

— Здравствуй, Хабит, что это вид у тебя какой-то не такой? Не приболел, часом?

Полковник прошел к столику, упал в кресло, вытер запотевшее смуглое лицо носовым платком.

— Хуже, Илья! Все значительно хуже!

Тревога в груди майора перешла в страх. Он спросил:

— Что случилось, Хабит?

— Ваш спецназ вышел на заложников и штурмом освободил их!

Лицо Трофимова помрачнело.

— Но как наши смогли вычислить место содержания заложников? Ведь это было возможно лишь при условии… — Майор споткнулся на середине фразы. Страшная догадка пронзила мозг, но он, сглотнув, тихо продолжил: — Это было возможно лишь при захвате самого Амирхана!

Афганец-полковник кивнул головой:

— Что и произошло!

— Но… как? Как спецназ смог выйти на Амира, если даже я никогда не видел его в лицо и не знал, откуда он руководит своей группировкой?

Хабит налил рюмку водки, опрокинул ее в себя. Закусывать не стал, закурив и выдав то, от чего у Трофимова непроизвольно открылся рот:

— Амирхана ты прекрасно знал, часто общался с ним! Это он маскировался под личиной уграмского дуканщика Омана.

— Что?!! Оман — Амирхан?

— Да, это одно и то же лицо!

— Но кто взял его?

— Особисты! Не без активного участия офицеров еще недавно подчиненного тебе по политической линии разведывательного батальона.

— Черт!

Трофимов приложил ладони к вискам. Потер их.

— Ничего не понимаю! Это… это же крах, Хабит! Особисты заставят Амира говорить, и он выдаст нас с потрохами.

На что афганский полковник внешне спокойно произнес:

— Если уже не сделал это!

Майор бросил взгляд на подельника:

— И ты, придурок, так спокойно говоришь об этом? Ты хоть представляешь, ЧТО нам с тобой будет за сотрудничество с главарем душманской группировки, на совести которого сотни жизней наших, да и ваших людей?

Полковник опустил голову:

— Если того пожелает Аллах, ничего не изменить!

Трофимов взорвался:

— Да шел бы ты со своим Аллахом знаешь куда?

— Не говори так! Не надо!

— А что надо? Сидеть и ждать, пока особисты загребут к себе в подвал? Так… спокойно… спокойно… необходимо взять себя в руки. Спокойно! — Майор наклонился к афганцу. — Надо бежать! И немедленно! Ты с машиной?

— Конечно, но какое это теперь имеет значение?

Обреченность полковника взбесила Трофимова:

— Да приди ты в себя! Или к стенке встать хочешь? Где стоит твой «УАЗ»?

Дверь кабинета распахнулась.

На пороге показался старший лейтенант Листошин. Был он в полевой форме, с автоматом. Офицер и ответил на вопрос своего бывшего начальника:

— Машина господина Хабитдина стоит, как и положено, на стоянке у КПП штаба. Что еще вы хотели бы узнать, майор?

Появления командира взвода спецназа Трофимов даже в мыслях не допускал, поэтому сначала опешил:

— Листошин?.. Но…

— Что «но», Трофимов?

Бывший замполит огромным усилием воли взял себя в руки:

— Какого черта тебе здесь надо? И почему находишься в штабе с оружием? Кто пропустил?

Семен навел ствол автомата на майора:

— Закрыл пасть, ублюдок, и сел рядом с духом!

— Ты мне…

Листошин выкрикнул:

— Ты плохо понял, тварь? — И ударом ноги в плечо опрокинул Трофимова на журнальный столик. Бутылка упала, водка потекла на пол.

Сзади Листошина прозвучал окрик:

— Отставить, старший лейтенант!

И рядом с Семеном появился майор Гуреев. Он держал в руке пистолет. А на пороге застыли еще две вооруженные фигуры: капитан — заместитель Гуреева и афганец в штатском — представитель местной контрразведки.

Гуреев приказал:

— Листошин, обыщи этих двух мразей и сцепи их наручниками!

На стол упали стальные браслеты.

Старший лейтенант защелкнул их на руках предателей, бросив на пол штатные пистолеты оборотней. Плюнув на бывшего замполита, отошел в сторону.

Гуреев посмотрел на арестованных, спросил у Трофимова:

— Ну что, Илья Владимирович, сколько веревочке ни виться?

Но политработник, полностью осознав нависшую над ним угрозу, неожиданно твердым голосом заявил:

— Я не понимаю ваших действий, Гуреев. Вы в чем-то хотите обвинить меня? В чем? В связи с полковником правительственных войск ДРА? Интересно, с каких это пор подобная связь стала противозаконной? И потом, кто вы такой, чтобы предъявлять обвинения? Где представители военной прокуратуры? Где…

Особист, брезгливо поморщившись, прервал тираду предателя:

— Все тебе, змееныш, будет! Все! И прокурор, и следователь, и трибунал с приговором! Полный набор карательных мер за совершенное предательство!