Александр Тамоников - Исполненный долг

Старший лейтенант двинулся в указанном направлении.

Москвитин отпустил его от себя метров на пятьдесят. Достал рацию, которую переложил в карман своей куртки, вызвал базу, а точнее прапорщика Захарова.

Тот ответил немедленно:

— Москит? Наконец-то. А я уж думал…

— Много слов, Гоша.

— Понимаю, но скажите, у вас все в порядке?

— А как ты думаешь?

— Думаю, в порядке.

Андрей представил, как при последней фразе расплылось в широкой улыбке скуластое лицо прапорщика-сибиряка.

— Правильно думаешь. Но закончим прелюдию. Сейчас же срочно найди командира и передай, что я жду его вызова. Но так, запомни это, Гоша, чтобы рядом с полковником при нашем разговоре не было никого. Никого, Гоша, особенно подполковника Иванова. Ты хорошо понял меня?

— Так точно, майор! Сделаю все в лучшем виде!

— Давай, Георгий, только оперативно, желательно, чтобы сеанс состоялся в ближайшие полчаса.

— Понял. Выполняю.

Карцев вызвал Москвитина спустя десять минут:

— Москит? Живой?

— Пока живой!

— Рад за тебя. Ты сейчас где?

— Извините, полковник, нас никто не может слышать?

— Никто! Да, кстати, а почему ты особо подчеркнул нежелательное присутствие при разговоре Иванова?

— Потому что он работает на Оболенского.

— Что?

— Да, как это ни печально.

— Откуда у тебя эта информация? Хотя, понятно, с тобой же Лопырев.

— Вот именно. Так что остерегайтесь начальника штаба. Хоть он и работает по принуждению, я потом как-нибудь расскажу историю его вербовки, но Иванов сейчас от этого не менее опасен!

— Я учту это! Что еще ты хотел мне сообщить?

Москвитин кратко посвятил командира отряда в планы руководителя спецслужбы по переброске чеченским боевикам крупной партии оружия. Карцев спросил:

— Ты доверяешь словам Лопыря?

— Не совсем! Поэтому решил проверить данную информацию, заодно, если получится, конечно, узнать дату и время вылета загруженного оружием борта.

— Я могу пробить это и через Москву.

— Сомневаюсь. Наверняка вылет самолета будет засекречен и прикрыт другими рейсами. И потом, через кого вы собираетесь пробить борт? Через куратора?

— Почему бы и нет?

— А вы уверены, что он не связан с Оболенским?

— Это ты уже лишку хватил! Не тот человек Потапов, чтобы продавать честь мундира.

— Разве то же самое вы не сказали бы и об Иванове еще вчера?

Карцев задумался:

— Да. Ты прав. Но у меня есть еще один канал. Надежный канал в ФСБ.

— Это хорошо, Игорь Иванович, но давайте лучше уж я попробую все выяснить здесь, на месте. Не получится, тогда вам карты в руки.

— Согласен! Правда, не представляю, каким образом ты сможешь сделать это!

— Да уж как-нибудь постараюсь.

— Хорошо, работай. Когда еще выйдешь на связь?

— А когда получу нужную информацию, тогда и выйду. Вновь через Захарова.

Отключив радиостанцию и положив ее в карман, Москвитин ускорил шаг, сближаясь с Лопыревым. Тот шел не оглядываясь и не слышал разговора Москвитина с Карцевым. Андрей, сократив дистанцию до десяти метров, начал внимательно осматривать склон перевала, тянущегося справа. Увидел еле заметную и петляющую крутым серпантином звериную тропу.

Крикнул Лопыреву:

— Стой, Лопырь. Привал!

Старший лейтенант послушно остановился, присел на ближайший камень. Протер лицо носовым платком, закурил. Москвитин подошел к нему.

— Двадцать минут отдыха, Степа, и пойдем на очередную вершину!

— Вы считаете, здесь можно подняться?

— Оглянись. Увидишь тропу. По ней и поднимемся.

Утро 17 июня началось для генерала Оболенского с телефонного звонка. Аппарат выдал сигнал в 8.00, когда руководитель Службы завтракал. Он включил свой мобильник:

— Алло!

— Доброе утро, Петр Константинович!

Оболенский узнал голос Остапова:

— Доброе, Борис Борисович!

— Как бы нам встретиться?

— Срочное дело?

— Да.

— Назови где, я по пути на службу заеду.

— Давай в 8.45 на Таганке, прямо возле театра.

— Договорились. Надеюсь, предстоящий разговор неприятных сюрпризов не принесет? Не хотелось бы с них начинать день.

Генерал-майор авиации успокоил руководителя спецслужбы:

— Не волнуйся и неприятностей не жди. До встречи.

Не успел Оболенский отключить сотовый телефон, как раздался сигнал вызова на аппарате спутниковой связи, пробиваясь через кожаную обшивку кейса, ожидающего хозяина в прихожей. Это уже из Чечни. Кто? Джура? Да вроде больше и некому. Но что вынудило Дахашева звонить самому и утром? Неужели как-то проявил себя Москвитин? Но что гадать. Сейчас все узнаем!