Андрей Воронин - Инкассатор - Черные рейдеры

Шевцову показалось, что главный милиционер страны пребывал в хорошем расположении духа, а значит, у старого следователя были возможности убедить министра.

– Я прочел ваше письмо, – начал издалека министр. – Оно мне понравилось особенно тем, что написано простым языком.

– Я опасался, товарищ генерал-полковник, что оно и вовсе до вас не дойдет.

– Ну, полноте вам, Анатолий Иванович, – уж не думаете ли вы, что в нашем аппарате собрались одни подонки и перевертыши, как вы отмечаете в вашем письме?

Такой ход беседы не понравился Шевцову, и он понял, что любое неверно сказанное им слово может испортить беседу.

– Ну что Вы! У меня другой повод для разговора – если коротко, то Москва находится на грани новых социальных потрясений. Если мы упустим ситуацию из-под контроля теперь, то в будущем не сможем ее контролировать вообще. Особенно это касается распространения наркотиков.

– Да, я понимаю, о чем вы говорите. Я внимательно изучил ваш рапорт.

Шевцов в этот момент впервые вздохнул с облегчением – документ, который попал в руки его собеседнику, все-таки был принят к сведению. И это несмотря на то, что у министра ежедневно проходят сотни таких бумаг, а, может быть, и тысячи. А в приемной сидят люди, которые прежде чем положить чью-то жалобу на стол своему шефу, обязательно прочтут бумагу и еще сто раз подумают, стоит ли ей давать ход.

«Пора переходить к главному вопросу – подумал подполковник. – Рассказать, что работать в органах стало невозможно и небезопасно».

Но и здесь, по мнению опытного оперативника, существовали свои подводные камни – тот же генерал Калинин, если ему кто-нибудь доложит о подробностях этого разговора, не преминет уничтожить его. Ведь в среде оперативников не принято жаловаться, исключая только самые крайние случаи. Попробуй рыпнись – и ты уже полетел с работы. А что будет делать на гражданке бывший милиционер с волчьим билетом? Впрочем, Шевцов мог уже уйти и на пенсию, но относил себя к той категории людей, которая способна сражаться до конца, передавать свой опыт и тянуть всевозможную работу, не считаясь даже с собственным здоровьем.

– И все-таки, Анатолий Иванович, а почему вы перепрыгнули через голову своего начальника и обратились ко мне? Генерал Калинин хорошо к вам относится, – заметил министр. – Мне кажется, он бы не отказал вам в просьбе помочь.

– Понимаете, товарищ генерал-полковник, у меня есть вот это. – В этот момент Шевцов вытащил из кармана Потертого кителя ту самую бумажку, которую составили знакомые из ФСБ. – Этот документ, между прочим, подтвердил все мои подозрения. И не пошел я к Калинину по той простой причине, что в нем упоминается генерал Калинин. Впрочем, обо всем этом я написал в рапорте.

– Да, я все понимаю, но вам не кажется, что вы сами допустили такую ситуацию? – заметно раздражаясь, спросил министр.

– Вы правы, но проблема в том, что рейдерской темой мы занимались негласно, не в полную меру. Здесь свои плюсы и минусы, о которых я распространяться не буду. Но самый главный минус заключается в том, что и прав у нас особых нет. Работаем только под прикрытием МУРа и, как оказывается, на виду у бандитов. А что касается Наседкина, то его предложил снова-таки генерал Калинин. И, кстати, неофициально.

– Вот как?

– Да.

– И что, вы и его подозреваете?

– Нет, я никого не подозреваю. Только с того момента, как мы занялись этой темой, у нас куча трупов, пропавших людей и ниточки, которые ведут на самый верх. При этом работа всегда тормозится.

– Товарищ подполковник, не забывайтесь! – прервал его министр. – Не надо думать, что мы никак не реагируем на это безобразие! Но для того, чтобы убедиться в том, что вы говорите, нужны конкретные факты. Свидетели, в конце концов. Источники, экспертиза – не мне вам объяснять, – недовольно заметил министр.

Следователь знал, что отступать уже некуда, и по характеру разговора определил, что самого главного милицейского начальника осталось только додавить. Иначе следующего такого разговора не будет никогда – очередь к министру из таких подполковников, как он, бесконечная. А те из них, кто проявлял особую склонность к жалобам, заканчивали, как правило, плохо – кто на пенсии, а кто и на скамье подсудимых. За все время, отданное правоохранительным органам, Шевцов понял одну неприятную для себя истину – в милиции нет того братства, которое воспевается в фильмах и рассказах. Иногда милиционер ощущает себя более бесправным, чем бандит, не говоря уже о техническом оснащении, кадрах и т.п.