Иван Стрельцов - Ад находится в Камбодже

— Очень интересно. — Камаль не удержался от саркастической улыбки, что еще больше раззадорило юнца.

— Именно так. Я не слуга, я родной сын Усамы. Мой дед — губернатор центрального округа, в который входил Кабул; он первым объявил войну шурави, когда те вошли в Афганистан. Моя мать — его младшая дочь.

— У Усамы много детей, — продолжал целенаправленно издеваться над Али пакистанец, — и, в отличие от тебя, о них известно всему миру. Они живут в шикарных дворцах, получили престижное образование, занимаются официальным бизнесом и время от времени дают интервью на тему, какой плохой их папашка.

— Да, я не учился в закрытых лицеях Европы или Америки, не живу во дворце. Моими первыми игрушками стали стреляные гильзы, а когда я научился ходить, мне подарили автомат, с которым я не расстаюсь по сей день. Я — воин, и поэтому все достанется мне.

Левая бровь Камаля от удивления выгнулась, как кошачья спина. Он будто впервые посмотрел на афганца: на его физиономии лежала природная маска высокомерия, свойственная восточным сановникам. Али не получил образования, но науке повелевать его обучали с пеленок.

— Вокруг Усамы находятся люди моего деда, которые преданны мне так же, как ему, и когда придет время, он просто исчезнет бесследно, а я отращу бороду, надену чалму и займу его место. После чего займусь своими многочисленными братьями и сестрами. Им не помогут ни десятки телохранителей, ни миллионы на банковских счетах.

— Ты просто больной фантазер, мальчик, — голос бывшего пакистанского разведчика внезапно приобрел жесткость. — На Усаму завязано слишком много людей, чтобы они могли перепутать подлинник с жалкой копией.

С последними словами Камаль ожидал выстрела, но ничего не произошло, вместо этого в кабинете раздался вызывающий глумливый смех.

— Усама слишком пуглив и больше десяти лет прятался от неверных. Все его заявления озвучивали разные люди; теперь сам шайтан не сможет угадать, какой из Усам настоящий. А все его окружение — это мои люди, которые медленно, но уверенно всех сподвижников «террориста № 1» подставляли под спецназ неверных либо уничтожали, объявив, что это дело рук американцев и их союзников. Янки со своими секретными тюрьмами только сыграли нам на руку. Удар «разбойницы» с колоссальными жертвами будет только началом нового наступления моджахедов против сил коалиции и их правительств. Но Усама этого никогда не узнает; он станет таким же символом, как пророк Магомет.

На это откровение Камалю нечего было сказать. Подковерные интриги, борьба за власть никогда не были его сильной стороной. Теперь оставалось только расслабиться и, выдохнув, с легкостью уйти в мир иной.

— И последнее, — раздался щелчок взводимого курка. — Покушение на тебя в Париже оплатил я, а вот в ресторане ты оказался совершенно случайно. Но у страха глаза велики.

Али стал медленно поднимать руку, когда внезапно в глубине базы прогремели один за другим два взрыва ручных гранат. На лице юного афганца не дрогнул ни один нерв, не оборачиваясь, он повелительным тоном скомандовал:

— Утес, выясни, в чем дело!

Гигант вскинул штурмовую винтовку к плечу и, толкнув ногой дверь, вышел, напоследок пробуравив Камаля ненавидящим взглядом. Теперь жертва и его убийца остались с глазу на глаз. «Другого подобного шанса не будет», — внезапно озарило пакистанца. Он рванулся вперед, одновременно хватая правой рукой ствольную коробку направленного на него пистолета и давя на курок большим пальцем. Али надавил на спусковой крючок, но выстрела не последовало, оружие было надежно заблокировано. Высокомерный юноша недоумевающе посмотрел на пистолет, он выглядел растерянным, и это промедление стоило ему жизни. Пакистанец не растерялся, рванул пистолет и следом ударил локтем Али снизу вверх в челюсть. Голова юнца дернулась, хватка ослабла. Камаль перехватил пистолет, приставил ствол к голове и, не тратя время на обличительные слова, выстрелил. За грохотом разгорающейся перестрелки одиночного выстрела в глубине бункера никто не расслышал.

Первым делом Нури одним прыжком подскочил к двери, несколько раз провернул ключ, закрываясь изнутри, затем почти бегом проследовал в соседнюю комнату, служившую кладовкой для ненужных вещей. Здесь находилась шахта одного из вентиляционных колодцев. Когда он впервые оказался на острове, то в первую очередь изучил внутри бункера каждое помещение, лично обследовал каждую галерею — в общем, сунул свой нос во все щели и дыры, и теперь знал это подземелье ничуть не хуже, чем хорошая хозяйка — свою квартиру.