Алекс Берн - Сезон охоты на Охотника

— Ладно, все это пустая полемика! А у меня не идет из головы та „демонстрация“, которую обещал Охотник посланцу генерала Драгича. Что он собирается демонстрировать, где и когда? И главное: откуда он это возьмет?

21 августа 1994 года, 16.20.

Если бы Самойлов оказался сейчас на территории гаражного кооператива в районе Покровское-Стрешнево, то он немедленно получил бы ответ на ту часть своего вопроса, которая звучала: „что“ и „откуда“.

В одном из гаражей стояли Охотник и седой мужчина лет пятидесяти, по виду — типичный отставник. Впрочем, Самойлов вряд ли узнал бы Охотника. Вместо аккуратно причесанного светлого шатена лет тридцати он увидел бы мужика за сорок с пегими курчавыми волосами, не знакомыми с расческой, густыми бровями „домиком“ и такими же густыми усами. Специальные вкладки изменили Охотнику и овал лица, так что теперь он был совсем не похож на фоторобот, распространенный РУОПом.

Что до отставника, то его звали его Георгий Владимирович. И он действительно был подполковником запаса Российской армии. А последней его должностью в Вооруженных силах была должность начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения дивизии. Дивизия дислоцировалась в одном из регионов Закавказского военного округа.

Подполковник уволился из армии сразу после передислокации дивизии с территории одного новоиспеченного „суверенного государства“. Передислокацией, собственно, называлось вот что: офицеров и прапорщиков с их семьями привезли и высадили практически в чистом поле, пообещав в ближайшие полгода отстроить жилье для членов семей и казармы для личного состава.

Разумеется, никто ничего строить не собирался: на выделенные для этих целей деньги уже давно был построен под Москвой роскошный коттеджный поселок, где поселилась аристократия Министерства обороны с чадами и домочадцами, а также „особами, приближенными к…“. Впрочем, через полгода строить военный городок было вроде как и ни к чему: офицеры и прапорщики либо поувольнялись, либо кое-как пристроили семьи по окрестным поселкам и подались на заработки. Фактически дивизия осталась существовать лишь на бумаге, поскольку в реальности место ее дислокации представляло собой несколько бараков, обнесенных для приличия колючей проволокой.

Что касается техники и вооружения дивизии, то по приказу оставшегося, как водится, неизвестным для широких масс оч-чень высокопоставленного лица „все должно остаться на месте“. Осталось неизвестным не только вышеупомянутое „лицо“, но и сколько ему заплатили. Как всегда. Короче, история совершенно типичная для начала 90-х.

Известно точно: только одна 12-я учебная мотострелковая дивизия, уходя зимой 1992 года из Чечни, оставила боевикам Дудаева (это вам не Алиев с Шеварднадзе, а откровенно антироссийские силы!) 40 танков, 53 БТР и БМП, 153 ствола артиллерии, 18 реактивных установок „Град“ и 40 тысяч автоматов Калашникова! Между прочим, такая европейская страна, как Ирландия, имеет на вооружении примерно столько же единиц бронетехники.

Георгий Владимирович подчинился преступному приказу по той же причине, по которой полковник ФСК Самойлов по указанию руководства работал в интересах Госдепартамента США, — надо было кормить семью. Но на одном из складов дивизии хранилось то, что ветеран Российской армии никак не мог оставить потенциальному врагу: новейший многоцелевой реактивный комплекс „Катран-М“, проходивший испытания в горных условиях и по этой причине осевший на складах дивизии.

Комплекс представлял собой пункт управления (помещавшийся в небольшом чемодане) и контейнер с ракетой, наводившейся по подсветке цели лазерным лучом. Ракета могла снаряжаться кумулятивной, зажигательной и осколочно-фугасной боевыми частями и предназначалась для уничтожения малоразмерных защищенных целей типа бронетехники, долговременных огневых точек и бункеров на удалении до пяти километров.

Шестнадцать ящиков армейского образца Георгий Владимирович вывез на грузовике и погрузил в обычный железнодорожный контейнер вместе с домашними вещами. Контейнер благополучно прибыл в Москву по железной дороге, и ящики оказались в старом, покрытом потеками ржавчины металлическом гараже.

Сейчас Георгий Владимирович собирался продать все шестнадцать комплектов Охотнику за триста двадцать тысяч долларов, то есть по цене двадцать тысяч „зеленых“ за штуку. Почему именно по такой цене? Потому, что именно такую цену предложил Охотник. И Георгий Владимирович не торговался. Единственное условие, которое он поставил: ни при каких обстоятельствах оружие не должно достаться врагам России.