Сергей Соболев - Оперативный захват

Рябой тоже «перезарядился». Черный фургон – вернее, его лобовая часть – был густо посечен пулями. Капустин рванул дверцу со стороны водителя… Выпустил в салон пару коротких очередей – на всякий пожарный!

– Страхуй! – крикнул он земеле. – Там… в салоне… какие-то…типа сумки!!!

Рябой схватил за руку водилу, навалившегося грудью на руль… Вытащил, выбросил мертвяка из водительского кресла. К счастью, фургон не имел специальной перегородки, отделяющей водителя от кормовой части, как у банковских «броневиков»… Ну что ж, тем лучше!

Димон, увидев в арочном проезде какое-то шевеление – наверное, менты из «пэпээсовского» «форда» решили сунуться – стеганул по возникшим там силуэтам из «сучки». Причем, стрелял скупо, экономными очередями…

Потом сообразил швырнуть под арку одно за другим пару «яичек»…

– Давай в темпе, земеля! – проорал он. – Тащи бабло… а то тут становится слишком горячо!!!

«Узи» в какой-то момент показался Антону живым существом: он вел какое-то свое, отдельное существование; дергался, пульсировал, злобно рычал; он был горяч, опасен, непредсказуем… Наконец, пропустив через себя, израсходовав длинную обойму на пятьдесят патронов, клацнул, заглох, стал безжизненным – кончился весь запал… Антон тоже как будто оглох на время; пробегавший мимо «Макс» толчком в плечо привел его в чувство.

– Прикрой! – крикнул «Первый!. – Еще минута… и отходим!!

«Ага… счас! – промелькнуло в голове у Кривицкого. – Нашел идиота – прикрывать твой отход!..»

Он сбросил «узи» и тут же вытащил из-за брючного ремня «беретту» с непочатой обоймой. Мда… на фиг, спрашивается, они брали «глушаки»?! Это уже не «экс», а небольшая такая «войнушка»!

Пригибаясь, перебежал к трансформаторной будке. Где-то совсем близко, как ему показалось, что-то взорвалось. Еще взрыв! Вспомнил о том, что и у него есть в кармане «РГО»! Две штуки! Он вытащил из кармана одну из двух гранат, сорвал кольцо, швырнул по низкой дуге – в сторону «паркинга», откуда, кажется, уже начали по ним садить из автомата!..

Кроме водителя, в фургоне обнаружился еще какой-то тип, одетый в «гражданку» – он, скрючившись, лежал у запертых кормовых дверей. Рябой сдвинул флажок на «сучке». Сделал – одиночным – контрольный в голову.

Часть салона, как он уже успел разобраться, занимают объемистые сумки: они лежат прямо на полу. Этих баулов здесь штук десять, не менее. Капустин наклонился, резко рванул крепления-«липучки». Сорвал с пояса фонарь, посветил: в сумке оказались тугие пачки «зеленых»! Рукой, затянутой в перчатку, схватил одну из них, наугад, сверху. Верхняя из спакованных вместе купюр, перехваченных бумажной лентой, внимательно глядела на него мудрыми, многое повидавшими на своем веку глазами Бенджамина Франклина…

– Млин… вот это… «касса»! – ахнул Капустин. – Видел бы Жека… Это не драный обменник… Тут до хренища бабла!!!

На всяк случай – чтоб быть уверенным до конца – он расстегнул еще одну черную сумку. Она тоже оказалась плотно набита «зеленью»… Причем пачка, которую он выудил наугад, состояла, как и в первом случае, из стодолларовых купюр!..

Ему так и не удалось открыть кормовой люк, поэтому сумки пришлось вышвыривать через открытую дверцу водителя. О том, чтобы завести заново движок, не могло быть и речи – он сам выпустил половину рожка по носовой части фургона…

Капустин успел выкинуть из салона четыре сумки. Все они оказались довольно тяжелыми, килограммов по двадцать или даже двадцать пять каждая! Он хотел выкинуть еще одну – все бабло им отсюда не унести! – но вдруг услышал, как охнул напарник, которому он только что передал баул с зелеными…

– Чего?! – Рябой ужом выполз из салона – через открытую дверцу. – Ты че… земеля?!!

Зоц сначала выронил автомат… Затем, покачиваясь, схватился обеими руками за живот.

Капустин едва успел опуститься на корточки, как на головой – тугим плотным роем – просвистела свинцовая очередь!..

И всю эту вылетевшую откуда-то из арочного проезда струю свинца впитал, вобрал в себя одетый в форму «омоновца» Зоц – убили земелю, убили насмерть!!!

Панкратьев, еще за минуту до того, как в их небольшой группе появились первые потери, забросил одну из тяжелых сумок себе на плечо. Вторую – у этих сумок были крепкие лямки! – он взял на сгиб локтя. И уже не крикнул, а прохрипел:

– Берите остальное! Уходим!!!!

Кривицкий, пригибаясь, перебежал от трансформаторной будки к фургону. Оттуда, тоже сгорбившись, как старуха, навстречу трусила «комиссарша» – но не с пустыми руками, а с сумкой!