Юлия Латынина - Саранча

Маленький офис Коробова располагался в подъезде двухэтажного жилого дома, и прямо перед офисом красовалась огромная с бензиновыми разводами лужа.

Секретарши еще не было, и, когда в двери коротко пропищал звонок, Коробов бросился открывать дверь сам.

— Ой, Паша, как хорошо, что ты принес! Ты представляешь, меня эти, от Колуна, спрашивают: «У тебя дочка в школу ходит?»

Юрист молча шагнул в сторону, и в прихожую выдвинулись трое ребят в черных кожаных куртках.

— Познакомься, это Алексей Муханов, — напряженным голосом сказал Паша.

— В чем дело, Витек? — с неприятной усмешкой спросил Муха. — Мы тут что-то не поняли. Вчера вроде сговорились, а сегодня все обратно?

— Паша, — потрясенно сказал Коробов юристу, — мы же друзья… Меня Колунов…

Муха молча, почти без замаха, ударил Коробова ребром правой руки под подбородок. Тот отлетел к стенке, где и был незамедлительно пойман людьми Валерия. Коробов слабо взбрыкнул, и Лешка ударил его еще раз, в живот.

Коробова подхватили под руки и потащили в кабинет, где и бросили на пол. Муха неторопливо шагнул, встал над ним.

— Ты только Колуна боишься? — спросил Муха. Юрист, скорчившись на ковре, плакал.

— Сволочи вы все, — сказал он, — сволочи…

Муха сложил руки на груди.

— Пашенька, заплати товарищу деньги и оформи приобретение.

Кивнул и вышел вон. В предбаннике только что вошедшая секретарша ошалело прислушивалась к звукам, доносящимся из кабинета. Муха, проходя, потрепал ее за щечку.

— Ты уронила сумочку, детка, — заметил Лешка Муха.

На улице повалил мокрый мартовский снег. Черный джип Мухи был по брюхо в солевых разводах, и вплотную к нему, бампер в бампер, приткнулся белый «мерс». К задней дверце «мерса» прислонился Полтинник, правая рука Колуна. Видимо, он тоже подъехал потолковать с барыгой.

— Твой шеф, говорят, поправился? — спросил Полтинник.

— Допустим.

— Семен Семеныч хочет с ним перетереть. Сегодня, в казино, к семи.

Вечером слегка бледный и несколько осунувшийся Нестеренко появился в казино «Радуга». Скромный стол для участников встречи был накрыт на втором этаже.

Валерия уже ждали: Семен Семеныч сидел за столом, облаченный в безукоризненный серого цвета костюм со значком областного депутата на лацкане, и неспешно чистил серебряным ножичком персик. А напротив Семена Семеныча сидел еще один человек, пожилой, в обыкновенном пушистом свитере и с подвижным хитрым лицом, из-за обилия морщин походившим на кору старой ели.

Семен Семеныч встал при виде Валерия и по-дружески его обнял, а потом заботливо усадил его на высокий с кожаной спинкой стул, напротив самого себя. Некоторое время Колун расспрашивал Валерия о здоровье, а потом осведомился:

— Когда в Москву собираешься?

— В каком смысле?

Рука Колуна описала в воздухе легкий, почти балетный пируэт. Бывший спортсмен сохранил танцевальную легкость движений и невероятную грацию.

— Ты приехал сюда разыскать убийц Игоря, так? И вместо этого твои люди охраняют завод. Помнишь, о чем мы с тобой говорили?

— Так получилось, — сказал Нестеренко. — Если я беседую с директором, а в это время в кабинет лезет какая-то харя, то что я могу сделать? Нервный я…

— Какое совпадение, — натянуто улыбаясь, сказал Колун. — Я тоже нервный.

Некоторое время Колунов и Нестеренко пристально смотрели друг на друга, а потом вдруг Семка расхохотался и хлопнул москвича по плечу.

— Ладно, проехали. Не хватало еще двум хорошим людям из-за барыги перессориться… У меня есть предложение, Сазан. Ты ведь сюда приехал не чтобы взять под крышу завод, так? Во-первых, ты меня уверял в обратном. Во-вторых, это наш кабанчик. Никто тебе этот кусок не даст. Так?

Валерий промолчал.

— Но, с другой стороны, ты пользуешься доверием у руководства.

— Я бы не сказал…

— Я не директора имею в виду, а пристяжных. Фархада с Чердынским. Они понимают, что девственности их все равно лишат, и смотрят, кому бы продаться… Ну и хорошо. Решай их проблемы. Хочешь, к вам завтра Галушко подъедет, из налоговой полиции? И ты его на глазах у Санычева красиво опустишь? Пусть у них будет полное впечатление, что ты их защита и опора и, окромя тебя, они в целом свете одиноки.

Защищай их. Разбирайся с Молодарчуком. Разбирайся со мной. Разбирайся с судьей. До двадцать седьмого. Двадцать седьмого — арбитражный суд. На суде будет решаться вопрос, кто станет временным управляющим. И вот тогда ты сам решишь этот вопрос в пользу моего человечка…