Сергей Дышев - Вы хотели войны? Вы ее получите!

Позже он показывал их специалистам-арабистам. И сошлись они в одном: манускрипт, безусловно, написан на арабском, и по некоторым лингвистическим особенностям можно судить о времени его происхождения: примерно в Х – XI столетии. Без специальных исследований точно датировать не представлялось возможным. Еще больше загадок вызвало содержание: по всему, это был фрагмент медицинского трактата, в котором описывались способы приготовления рецептов неких снадобий. Вся загвоздка была в том, что названия веществ, ингредиентов, трав, приводились большей частью на древнеарабском. А в период существования этого языка, как пояснили специалисты Ивану, арабской письменности, как таковой, еще не было. Но самое главное, трактат, обрывался, как говорится, на самом интересном месте. И вот теперь у Ивана, почти нет сомнений, в руках вторая часть древнего манускрипта, которая пришла по тем же афганским героиновым тропам.

Родин просмотрел все страницы и на последних обнаружил, что арабскую вязь сменили буквы древнегреческого алфавита. Что хотел передать автор, скопировавший в трактат послание античной цивилизации? Две части воссоединены. А может, есть и третья?

Измученный событиями и открытиями, Иван постарался уснуть, избавиться от безумного калейдоскопа вчерашней ночи, в котором фантастически смешались погоня, штурм стены, стремительная и жесткая ликвидация «духов» в «осином гнезде», смертельный оскал Файзуллы, адское пламя, бушующее в доме... Неужели все это сделал он?

В комнате был маленький телевизор, но Иван не стал смотреть теленовости, слушать нелепые версии и предположения об операции, которую они провели. У народа свое мнение, и народ был на их стороне.

Уснуть все же не удалось. Как только он провалился, потеряв ощущения, надрывно и требовательно ожил его телефон. Иван простонал с такой тоской и болью, будто его по приговору народного суда только что приговорили к бессрочным каторжным работам.

– Ну, кто это?!

Это был Приходько.

– Иван?

– Я!

– Меня освободили под подписку о невыезде! – радостно сообщил он.

– Поздравляю, – сказал Иван, хоть в этом почувствовав удовлетворение: его работа не прошла даром. – Ты откуда звонишь?

– С телефона-автомата.

– Правильно, – похвалил Родин. – У меня для тебя есть сюрприз.

– Давай, встретимся! – предложил Приходько.

– Извини, не сейчас, спать хочу, умираю... Ты там выспался на нарах, – не преминул подковырнуть Иван.

Виктор обиделся:

– Тебе бы там поспать, по очереди в три яруса...

– Извини, Витя. Позвони вечером, через шесть, нет, через семь часов.

И он отключил телефон. Но кошмары не отпускали его. Он ворочался, вставал, потом-таки включил телевизор. У Вадика Газюка был звездный час. Самая главная, эксклюзивная, неслыханная новость выпуска – здесь и сейчас! Помимо Газюка это событие бросились обсуждать комментаторы, эксперты, предсказатели, официальные заявители... Иван открыл прикупленную по дороге бутылку коньяка, выпил пару рюмок для успокоения, выключил телевизор, снова завалился на диван. «Лучшее средство от бессонницы – это женщина», – подумал он, засыпая. А вот женщины, теплобокой, ласковой, сисястой, с толстой попой у него и не было. Хотя, без сомнения, не менее тысячи, а то трех тысяч женщин в городе Москве, не раздумывая, согласились бы разделить с ним кров и кровать на долговременной основе. А если б узнали, каков он герой, то добавилось еще тысяч пять юных восторженных экстремисток, попирающих занудные и тоскливые законы «предков». В мыслях о женщинах Иван, наконец, провалился на тот глубинный уровень, в котором его сознание пульсировало киселеобразно, без проблесков и звуков, как в африканской пустыне в темную ночь.

Он проснулся вечером. Посмотрел на время: лег в двенадцать дня, а сейчас было восемь вечера. Иван взял телефон, посмотрел на не отвеченные вызовы. Их было три, явно от Приходько. По привычке глянул на время вызовов: первый – в 19.10; второй – в 11.15, и еще один в 19.20. Вызов в 11.15 ввел Ивана в ступор. Он пригляделся к дате, протер глаза. Сомнений не оставалось: он проспал беспробудно более суток. Таких «подвигов» он не совершал со времен безмятежной юности.

Но вместо того, чтобы позвонить Приходько, Родин набрал номер Наумова.

– Нарик, привет, как дела? Отдохнул? Ты говорил, у тебя есть еще наработки?

– Есть местечко. Сравнительно недалеко, – ответил без энтузиазма Николай.

– Ну, давай, наведаемся ночкой. Какое направление?