Камерон Уэст - Кинжал Медичи

Он стоял у двери, наблюдая, как мы садимся в «ягуар». Я медленно отъехал со стоянки, за перекрестком прибавил скорость.

Выехав на скоростное шоссе, я позвонил по мобильному в справочное, узнал номер телефона пансионата «Хоулистер-хаус». Набирая номер, наконец вспомнил этот пансионат. Мама как-то повела меня посмотреть фильм «Когда-нибудь в следующем году», [24] «Когда-нибудь в следующем году» — трогательная комедия 1978 года (реж. Р. Маллиган); в маленьком калифорнийском пансионате случайно встречаются двое (она замужем, он женат), а затем их встречи становятся традиционными, раз в год. где действие происходит в небольшом симпатичном коттедже, стоящем в отдалении от других на отвесном берегу с прекрасным видом на океан.

В какой-то момент она схватила меня за руку.

— Это снимали в пансионате «Хоулистер-хаус». В шестьдесят пятом году мы с твоим папой провели здесь целую неделю. В этом самом коттедже. Ели копченых устриц, веселились. Дивное место для отдыха.

Значит, мама с папой были в «Хоулистер-хаус» в шестьдесят пятом. Мы с мамой побывали там виртуально в шестьдесят восьмом. И вот теперь я и Джинни направляемся именно в «Хоулистер-хаус». Судьба.

В пансионате мне ответил приятный женский голос. Я забронировал два коттеджа на Артура Холмса. Называть свою настоящую фамилию показалось мне неразумным.

Посмотрел на Джинни.

— Знаешь, что я думаю, Артур? — сказала она.

— Что?

— Я думаю, что ты самый загадочный человек из всех, каких я встречала.

— Неужели?

— Хочешь знать, что я думаю еще?

— Это имеет отношение к Кинжалу Медичи?

— Это имеет отношение к твоему другу Арчи. И прошу тебя, снизь скорость. Мы незаконно въехали в страну, и при тебе пистолеты, зарегистрированные на него.

Я послушно снизил скорость до восьмидесяти.

— Не понимаю, он признался, что приготовил для меня пистолеты, сунул в твою сумку конверт, но начисто отрицает участие в событиях в Милане. Почему, Джинни?

— Из-за тебя.

— Из-за меня? Это в каком смысле? Я рассказывал тебе, как погиб его сын. У него по этому поводу серьезный комплекс.

— Мы сейчас с тобой живы только благодаря этому человеку. Но он не хочет, чтобы ты это знал.

— Арчи — мой лучший друг.

— Повтори.

За окном проносились простирающиеся на многие мили виноградники. Мне захотелось стать одной из миллиарда этих пыльных ягодок.

— Черт возьми, чего ты от меня хочешь?

— Ты когда-нибудь говорил Арчи, что он твой лучший друг?

Я задумался.

— Кажется, нет.

— Почему?

— Не знаю.

— Ах вот как, не знаешь.

— Но я люблю Арчи. Готов сделать для него что угодно.

— Конечно. Например, пожертвовать своим единственным выходным днем в году, чтобы помочь отремонтировать джип. Поднимешь переднюю часть машины, он залезет под нее с гаечными ключами, начнет работать. Вы будете болтать о трюках, о женщинах. Но стоит ему завести речь о тебе… мне кажется, ты сразу же уронишь машину прямо на него. Сам того не сознавая.

— Это неправда.

— Правда, Реб. У тебя поразительные способности, я могла в этом убедиться. Ты можешь прыгнуть без парашюта с вертолета и соскочить с поезда на полном ходу и в то же время глух к чувствам других.

— Но почему?

— Потому что полностью зациклен на себе. Лелеешь свою боль. Пропитан ею до мозга костей. Для мальчика, оставшегося сиротой в одиннадцать лет, совершенно естественно остро переживать потерю. Но ты уже давно взрослый, Реб, и пора вылезти из скорлупы.

Я глубоко вздохнул. То же самое сделала Джинни. Мы молча проехали миль десять.

— Так что ты не должен удивляться, почему Арчи отрицает, что был в Милане, — продолжила она. — Посмотри на него. Это находчивый, изобретательный человек, ветеран Вьетнама. В восемнадцать-девятнадцать лет, наверное, видел и делал такое, что нам с тобой и не снилось. Потом у него появился сын, которого он любил всем своим большим сердцем, но не уберег. Разыгралась бессмысленная трагедия. А десять лет назад начал пытаться перенести свою нерастраченную отцовскую любовь на странного молодого человека, сироту-каскадера. Но ты не допускал его близко к себе, застегнувшись на все пуговицы. — Джинни отбросила назад волосы, выпрямилась. Посмотрела в боковое окно. — Боже, сколько вокруг вина.

Включила радио, начала переключать станции. Остановилась на песне Ареты Франклин «Уважай», стала подпевать в унисон с сопровождающей вокальной группой. Она отлично чувствовала соул. Чертовски хорошо для итальянской девушки из Стейтен-Айленда. И главное, пела правильно, не фальшивила.