Камерон Уэст - Кинжал Медичи

— Но и ты тоже объясни! — взорвался я. — Ты говоришь, что не был в Милане? Не убивал бандита у автобуса?

— Реб, — тихо произнес Арчи, — расскажи, пожалуйста, об этом бандите, которого я вроде бы пристрелил.

Я рассказывал больше часа. Он внимательно слушал, вытаращив глаза на записки Леонардо и Круги Истины. Наконец покачал своей лохматой головой:

— Ничего себе. «Алиса в Стране чудес» отдыхает. Кинжал Медичи, «Гибралтар», Бекетт, Теччи. Какой-то ангел-хранитель в Милане, который навел тебя на пилота по имени Дракко, и тот за сорок кусков доставил вас в Лос-Анджелес. Похоже на наркотический бред.

Я показал ему карточку Дракко и добавил, что тот знал мою профессию.

— Он называл его «Реб из Голливуда», — сказала Джинни.

— И знал, что у меня с собой куча денег. Арчи, ты единственный, кому я говорил о деньгах. Кроме Джинни.

Он пожал плечами:

— И что? Что из того? Если он знал, что ты каскадер, то сообразил, наверное, что платят тебе не как уборщику грязной посуды в дешевом ресторане.

— Может быть. Но откуда он узнал, что у меня деньги при себе?

Арчи снова пожал плечами.

— В любом случае я не говорил никому ни о каких деньгах.

Некоторое время мы молчали.

— Да… хорошо иметь под рукой ангела-хранителя, — пробормотал Арчи. — Значит, ты вернулся сюда, чтобы повидаться с Моной? Так надо проверить, на месте ли она.

Я тут же пошел звонить.

Тринадцать лет прошло. В стране сменились три президента. А сколько открыток осталось без ответа. Что скажет Мона?

Она взяла трубку после пятого гудка. Запыхалась.

— Извините, я только вышла прогулять кота. Пришлось возвратиться. Надеюсь, вы клиент, потому что рекламные звонки меня просто замучили.

Я сделал глубокий вдох.

— Мона, я клиент.

Несколько секунд она молчала.

— Голос как будто знакомый. Откуда я его знаю? Ну конечно, из прошлого. Неужели…

— Да, Мона, это Реб.

Она опять помолчала, затем произнесла чуть слышно:

— Реб, который у Марты…

Я не ответил, потому что сжалось горло. Помассировал его, прижав трубку к уху.

— Судя по тону, — сказала Мона, — ты позвонил не просто так. Тебе что-то нужно.

— Да. Мне… нужна ваша помощь.

— То есть мы увидимся?

— Чем скорее, тем лучше. Если возможно.

— А в чем дело?

Я не знал, что сказать.

— Ладно. Объяснишь, когда приедешь. Ты будешь один?

— Нет.

— С женой?

— Нет.

— Ладно, — опять сказала Мона. — Я живу в захолустье. Неподалеку есть местечко Литтл-Ривер. Остановишься в пансионате «Хоулистер-хаус».

Я не знал почему, но название показалось мне знакомым.

— Когда вам удобно, чтобы я подъехал?

— Давай завтра с утра. Дорогу ко мне спроси у владельца пансионата. Его зовут Поп.

Я хотел сказать что-то еще, но не знал что.

— Мона… извините, что…

Она прервала меня:

— Рада буду тебя завтра увидеть.

И положила трубку.

Я прижимал свою к уху какое-то время, дивясь успокаивающему эффекту, какой произвел на меня ее голос.

— Арчи, мне нужны пистолеты, — объявил я, войдя в комнату. — Такие же, как были в Венеции.

— Погоди, — вмешалась Джинни. — Ты поговорил с Моной?

— Поговорил.

— Ну и что?

— А то, что, как только я получу пистолеты, мы поедем. Это далеко. — Я повернулся к Арчи: — Извини, но без оружия мне никак нельзя. Предпочтительно такого же типа, какие ты припрятал в Венеции.

Арчи встал.

— Я понял, «зиги». А вот «мини» была штуковина особенная, такой больше нет. Опытный образец. Хреново, что он остался у этого Бакетта.

— Бекетта, — поправил я. — И он вернется.

— Хорошо бы, — проговорил он, направляясь в кладовую.

Возвратился через минуту с оружием. Понаблюдал за мной, как я его прилаживаю, и решительно произнес:

— На этот раз я пойду с тобой.

Я мотнул головой:

— Нет, Арчи, я не хочу, чтобы ты ввязывался.

— Да я уже ввязался. Дал тебе оружие, зарегистрированное на меня.

— Арч, я знаю, ради меня ты готов пойти на любой риск. Это так много для меня значит, что я не могу даже сейчас выразить словами. Очень много.

— О чем ты говоришь? Твой дом сожгли какие-то сволочи. Они где-то здесь. — Он посмотрел на Джинни: — Поговорите с ним. Он, кажется, к вам прислушивается.

— Вы ошибаетесь, — сказала она. — Это человек непрошибаемый. Он ни к кому не прислушивается.

— Арчи, пойми, — миролюбиво проговорил я, — мне нужно сделать это одному.

— Тогда зачем, черт возьми, ты втянул ее? Ответь.

— Придет время — расскажу, — сказал я. — А теперь нам пора.