Максим Шахов - Сезон охоты на «кротов»

– У него нет близких родственников.

– Ну, тогда разделите между вашими бойцами, черт побери! Сейчас меня тревожит не это. Присядьте, Денис Витальевич.

Теперь уже Кузьмин удивленно взглянул на своего начальника. Он догадывался, о чем пойдет речь, но в словах и тоне генерала не было ничего похожего на предзнаменование крупного «разгона». Он действительно был встревожен и, похоже, растерян.

– Организация и блестящее проведение начальной стадии «Транзита» никак не позволяют мне усомниться в ваших способностях как руководителя и в высоком профессионализме всей вашей группы. Что же тогда происходит в отношении Команды? Почему прокол следует за проколом?

Голос генерала был негромок и раздумчив. Подполковник попытался встать, чтобы ответить, но хозяин кабинета остановил его движением руки.

– Товарищ генерал, все вовсе не так плохо. Из немногочисленного состава Команды уже три человека нейтрализованы, точно установлено местопребывание еще одного…

– Не надо, подполковник! Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Да-да, нами установлены личности еще четверых, хотя и не найдены их «следы» ни в одном архиве. Ну, кроме Талеева, разумеется. Думаю, покойный Алексахин хорошо поработал. И вот эта четверка, выражаясь спортивным языком, ведет 4:0!

Кузьмин скрипнул зубами, но все-таки произнес:

– Три, товарищ генерал.

Тот отреагировал мгновенно:

– Где они сейчас, подполковник?!

Подчиненный только ниже опустил голову. Начальник был удовлетворен.

– Вот поэтому и 4:0! Они артистично обставили нас в аэропорту. Посмотрите газеты, телевизор. Там до сих пор на полном серьезе обсуждают чудом не состоявшийся теракт! А вы лишь смогли установить, что журналист и женщина вылетели в Германию. Зачем, почему, куда дальше? Ведь там их след потеряли окончательно!

Если было бы возможно, Кузьмин опустил бы голову еще ниже. А так он лишь застыл каменной статуей.

– И вот проходит почти пять суток, а все четверо как в воду канули. Знаете, Денис Витальевич, во времена моей советской молодости, если в течение двух суток не могли отыскать любого человека, люди теряли погоны и должности… Да не подпрыгивайте и не рвите на себе тужурку! Те времена прошли. И правильно!

– Они – не «любые люди»! Таких профессионалов еще поискать.

– Вот это-то меня и тревожит. Они не «залягут на дно». Они готовятся, подполковник, и, думаю, теперь сами нанесут удар. Дай бог нам отразить его с таким же блеском… Что там в агентстве «Стелс»?

Кузьмин развел руками:

– Пока тишина, никаких контактов.

– У нас есть шанс победить, лишь постоянно их опережая. В роли обороняющихся мы обречены на поражение. Попытайтесь, подполковник, зайти еще с одной стороны. Имя капитана 1-го ранга Сергея Редина о чем-нибудь вам говорит?

Денис Витальевич задумался и не слишком уверенно сказал:

– Этот человек был на борту немецкого судна с радиоактивным грузом в роли офицера-инспектора от российской стороны, так кажется? Но мы проверяли: он никак не член Команды. И к тому же капитан 2-го ранга.

– За тот «круиз» ему досрочно присвоили очередное звание. Благо должность позволяла. А в предсмертной записке Алексахина Президенту его фамилия упоминается еще дважды! Вы правы, подполковник: он – не боец Команды. А его контакт с ее членами – это действительно воля случая.

Подчиненный недоверчиво покачал головой.

– Да-да, Кузьмин! Именно стечение обстоятельств. Он первый обнаружил нелегальный канал провоза в нашу страну отработанных урановых стержней. Его затем похитили в Берне на симпозиуме, чтобы использовать для глобального террористического акта с подводной лодки «Кабир». Действительно, в дальнейшем его использовали втемную, и уровень его знаний об операциях Команды и… вообще… не представляет угрозы безопасности. Но! – Генерал назидательно поднял вверх указательный палец. – У этого человека есть одно качество или свойство, которое, безусловно, должно привлечь наше внимание: он – близкий друг Талеева. Пожалуй, даже единственный. И он знаком со всей четверкой, а может, и с другими. Так вот, сейчас он находится в служебной командировке на Крайнем Севере, но уже завтра вылетит в Москву по приказу своего руководства из Комитета по контролю за утилизацией и захоронением ядерных отходов. Встречайте его, подполковник. Установите плотное круглосуточное наблюдение, возьмите на прослушку все телефоны. Не может он не выйти на связь со своими друзьями! В крайнем случае, с ним можно побеседовать… э… более жестко. Необходимость обеспечения государственной безопасности, думаю, позволяет нам это. Только помните: он – наша единственная пока ниточка. Не оборвите ее!