Владимир Колычев - Бригадир. Не будет вам мира

– А почему его убили?

– Не знаю.

– А потому, что он платить нам не хотел. Ментов на нас натравил. Тоже думал, что менты его защитят… Ну, и где он, а где я?

– Вы его убили? – ужаснулся Валерьев.

– Может, тебе еще чистосердечное признание написать? – ощерился Клинч. – Короче, назначаю тебе тридцать процентов. И полный аудит.

– Помилуйте. Давайте хотя бы пятнадцать!

– Тридцать. А обратишься к ментам, отправишься за Ивашовым. Ты меня понял?

– Да… Только тридцать я не потяну…

– Тогда ты отправишься за Ивашовым прямо сейчас…

Клинч подал знак, и один из его упырей выдернул из-под куртки пистолет. Внизу живота у Ираклия вдруг развязался какой-то узелок, в штанах сначала стало холодно, а затем – тепло и мокро.

Впрочем, выстрелить бандит не успел. За спиной у него вдруг открылась дверь, и в кабинет вошли громоздкие люди в строгих костюмах. Браток наставил ствол на них. И второй боец полез под куртку за оружием.

Но гости уж очень быстро ощетинились стволами. Чувствовалась тренировка, причем самого высокого уровня. Уж не чекисты ли к Ираклию пожаловали? Но ведь он их не вызывал.

– Эй, кто вы такие? – озадачился Клинч.

– Спартак Евгеньевич, тут какие-то с оружием, – сказал один в черном, обращаясь к своему боссу, который оставался в приемной.

На вопрос Клинча отвечать он явно не собирался.

– А-а, Спартак Евгеньевич! – всколыхнулся Ираклий. – Меня убивают!

Он понял, о ком идет речь. Это Катин брат, законный вор, очень крупный криминальный авторитет. Если бы он раньше знал, кто у нее брат, он бы не позволил ей уйти. И Красницкого бы осадил…

Никонов не побоялся войти в кабинет, где воздух, казалось, с треском искрился от возникшего в нем напряжения. Обогнул своих телохранителей, направился к бандитам. Непозволительное, казалось бы, безрассудство. Но, видимо, этот человек привык рисковать своей жизнью. К тому же непоколебимая уверенность в собственном могуществе делала его похожим на гигантскую гранитную глыбу. Клинч невольно отступил на шаг, глядя на него. А ведь Спартак Евгеньевич ничего не говорил, он всего лишь смотрел на него, взглядом сминая его боевой дух. Ираклий мог бы прийти в полный восторг, наблюдая за тем, как сдувается Клинч, но его самого пучило от страха.

– Ты кто такой? – зло спросил бандит.

– Никон я, – спокойно сказал Спартак Евгеньевич. – Я в законе.

– В законе?

Казалось бы, Клинч должен был прийти в ужас. Законный вор в его среде обитания звучит громко. Но нет, он облегченно вздохнул. Хотя взгляд его засочился угодливостью перед сильным мира сего. А его бойцы спрятали оружие, хотя телохранители вора продолжали держать их на прицеле. Пока Спартак Евгеньевич жестом не велел им расслабиться.

– Я думал, из Конторы, – сказал Клинч.

– По-твоему, я похож на мента? – с ледяным возмущением спросил Никонов.

– Э-э… Ну, я подумал… – замялся браток.

– А здесь что делаешь?

– Ну, дела пацанские. Все чисто по понятиям, – с гордостью за себя отозвался Клинч.

– Тридцать процентов требует! – возмущенно уточнил Ираклий. – Тридцать процентов от дохода!

– Это уже детали, – покачал головой Никонов.

– Но это грабеж! – похолодел Валерьев, глядя на него.

Он почему-то думал, что Катин брат за него заступится. Ведь он пришел к нему для того, чтобы его сестра вновь оказалась на сцене. А для чего еще он здесь?..

– Грабеж, но все по понятиям.

– Вот, вот! – подхватил Клинч, свирепо глянув на Ираклия. – Если законный вор сказал, что надо платить, деваться тебе некуда, понял?

– Погоди, – раздраженно поморщился Спартак. – Не гони лошадей, а то загонишь… Ты, конечно, вправе требовать с Ираклия тридцать процентов. Но ты делаешь из него жертву. А жертва вправе обратиться за помощью к ментам. У нас свои понятия, у коммерсантов – свои. Логично?

– Если храбрый, пусть попробует, – занервничал Клинч.

– А у него выхода не будет. Или к ментам, или за кордон со всеми деньгами. В любом случае тебе ничего не обломится. Логично?

– Может быть.

– Ты, вообще, кто такой?

– Клинч я. Вместо Карпа.

– Ну да, свято место пусто не бывает, – пренебрежительно усмехнулся Никон.

– Ты же не за этим приехал, чтобы это свято место под свою «крышу» взять?

– Не за этим. У меня чисто деловой интерес. Есть человек, которого я хочу вывести на сцену. И есть продюсер, который это сделает. И я этому продюсеру буду платить за услугу. Начну со ста тысяч долларов. Понимаешь?

Взгляд у Спартака ледяной и тяжелый, как айсберг. Он смотрел на Клинча, но вместе с ним стал мерзнуть и сам Ираклий.