Михаил Серегин - К строевой - годен!

Фрол с верхней койки уговаривал Простакова:

– Леш, давай встанем, чего тебе стоит. Все уже построились.

Простаков улегся в одних трусах. Когда сержант сдернул с него одеяло, он сам же и отшатнулся от горы мускулов. Но заряд борзоты не давал ему остановиться.

– Мелкий, пошел в строй! – Он ухватил Фрола за шею и стряхнул с койки. Фрол полетел вниз, чудом не ломая себе кости и приземляясь на колени.

Случившееся далее нормальному разумению не поддавалось. Сержанты будут вспоминать этот финт до конца дней своих.

Простаков лягнул ногой в живот невоспитанного военнослужащего. Силы в удар он вложил достаточно для того, чтобы рыжий, пролетев по воздуху над Фролом, ударился о двухъярусную койку, стоящую в противоположном ряду.

Леха встал.

– Бить людей нехорошо.

Сержант Никодимов, глядя то на гору мышц, то на своего сослуживца, у которого, наверное, позвоночник стал фрагментом желудка, понимал, что он никого не знает, кто справился бы с этим чудовищем.

– Отбой! – скомандовал Алексей Дмитриевич Простаков нечеловеческим голосом.

Стекло в форточке разорвалось.

Десяток молодых бойцов, над которыми всласть издевались каждый вечер, стояли, не зная, что им делать.

– Вы что, не слышали, что вам сказали! – Никодимов продолжал смотреть на корчащегося от боли рыжего.

– Чего?! – уже спокойно пробасил Леха.

– Ничего, это я так, – сержант вытянулся почти по стойке «смирно». – Разрешите идти?

– Еще раз меня разбудишь, ударю. Будет больно.

Фрол медленно поднимался.

Сержантская делегация удалилась несолоно хлебавши. Не было даже обычных для таких случаев обещаний отыграться потом на всех из-за бунтарства одного здорового.

Фрол долго ворочался и не мог уснуть. Через час он растолкал Простакова.

– Слушай, правда у тебя знакомый генерал есть?

– Серпухов. На охоту с ним ходил на волков, – бормотал Леха одними губами, сладко причмокивая между словами, словно младенец.

– А чего ж не отмазался?

– У нас в роду не принято. Фрол, давай спать.

Старшина роты прапорщик Поколеновяма Сергей Сергеевич – ему ли придираться к фамилии Кратерский и имени Дормидонт? – выдавая новую форму пятого роста и немного поношенные сапоги сорок седьмого размера, объявил Простакову, что за ним восстановление двери и помощь дневальным при уборке туалета.

Леха остался доволен новой формой темно-зеленого цвета, как у всех, а к сапогам предъявил претензию:

– В них кто-то ходил.

Поколеновяма усмехнулся.

– Привередливый какой. Всего два месяца. Поменьше тебя будет, а ласта большая. Такие только на заказ шьют. Не обессудь.

– А почему два месяца?...

– С сержантами не ужился. Списали потом по здоровью.

– А я ужился, – Простаков улыбался.

– Вот и молодец. Одного из младших командиров увезли сегодня. Что-то с животом.

– Понос?

– Может быть.

Завтрак в столовой, куда пришлось идти строем и горланить «Солдатушки, бравы ребятушки», произвел на Фрола и Леху положительное впечатление. С губой не сравнить: белый хлеб, яйцо, масло, каша на молоке. Только финиш по команде «закончить прием пищи». Пацаны, которые последними тарелки и чай берут, успевают только половину слопать. Горячее загружают. Язык потом облазит.

– Ни овощей, ни фруктов, – критически заметил Фрол, которого немного развезло после плотного завтрака.

– Нормально, – возразил Леха, которому добрая тетка на раздаче навалила каши с горой.

– Ничего подобного. Если не будет витаминов, у нас скоро волосы повылезают, болезни замучают, уставать будем.

Фрол был умный малый, и Леха верил ему без оглядки.

– И чего ж делать?

– Пока не знаю.

После завтрака прапорщик рассадил новобранцев в комнатушке и заставил всех разуться.

– Посмотрите на свои сапоги, – Поколеновяма прохаживался по узкому проходу. – Простаков, где научился портянки вертеть?

– В деревне.

– Молодец, покажешь другу Валетову. Все берем в руку левый сапог и смотрим на его пятку. Грязно, правда?

– У меня чисто, – возразил Дормидонт.

– Разговоры. Теперь ставим сапог на пол, смотрим на него сверху, и что мы видим?

– Дырку для ноги, – пробормотал сидящий рядом с Лехой крупный парнишка, работавший в своей деревне пастухом.

– Дырку для кой-чего, Иванов, ты у коров видел, а тут я вижу, что ни у кого нет блеска. Все усекают важность момента или у кого-то мысли ушли в сторону воспроизведения домашнего скота?

– У них все просто, – убедительно сообщил бывший пастух.